Ныне накал публичных страстей ослабел, но тема, похоже, все-таки не исчерпана^>9. И проблема не решена. Какая проблема? Ответ очевиден: проблема самореидентификации России. Ведь за спорами о Национальной идее скрывались попытки понять, что за общество существует в «этой стране»; что за народ живет в «этом обществе»; каково его этническое лицо (точнее – лица); что представляет собой Российское государство; каковы место и роль России в мире («Что мы?», «Кто мы?», «Зачем мы?»). А поиск ответов на все эти вопросы есть не что иное, как поиск – очередной поиск – Россией своей национально-государственной идентичности.

Как это часто случается в подобного рода исканиях, в которых преобладает стихийно-хоровое начало, велись они бессистемно и хаотично. Не было даже общего языка. Одни говорили о Русской идее, другие – о Российской идее, третьи – о Национальной идее, а еще – об Общенациональной идее, Идее для России, Объединительной идее и т. п. При этом кто-то воспринимал эти понятия как синонимы, кто-то считал, что между ними не существует ничего общего. Да и сам призыв Кремля отыскать Национальную идею был встречен в обществе далеко не однозначно.

Можно выделить по меньшей мере семь аргументов, опираясь на которые российские политики, обществоведы, другие участники дискуссии отвергали Национальную идею как таковую, а ее поиски рассматривали как занятие бессмысленное, если не контрпродуктивное.

Аргумент первый. Конструирование Национальной идеи лишь затрудняет поиск путей вывода страны из кризиса и препятствует консолидации интеллектуальных сил, способных решить эту задачу. Общество нуждается не в туманных идеях, а в научно выверенном социальном идеале, который мог бы быть положен в основу соответствующих стратегических разработок. Как утверждали эксперты Центра управленческого проектирования, выход России из кризиса связан, в частности, с появлением в стране «субъектов развития». А важнейшим условием появления таких субъектов «является возникновение общественно значимых идеалов, или проще – общественного идеала… некто как потенциальный «субъект развития» должен осознавать весь комплекс задач по «обустройству России», охватывать мысленным взором все уровни этой сложной работы, среди которых – анализ эмпирического материала, теоретизирование и проектирование, философско-методологическая рефлексия, мировоззренческое самосознание». А вместо этого, утверждали эксперты Центра, обществу навязывается мысль «о необходимости поиска некой национально-государственной идеологии – новой «русской идеи»… Ставится задача изготовить «интеллектуальную конфетку», соответствующую вкусу современного массового сознания и предназначенную для употребления частично политизированными слоями российского общества». Но попытки конструирования «некой национально-государственной идеи («русской идеи»)… не принесут желаемого результата, более того – будут контрпродуктивными, так как в еще большей степени сузят круг участников позитивных социальных процессов и общественно-политической жизни»^>10.

Аргумент второй. Попытки разработать, а тем более реализовать на практике Национальную идею (которая нередко понималась как идея этническая) в такой многонациональной стране, как Россия, неизбежно привели бы к обострению отношений между населяющими ее народами. Как писал один из участников дискуссии, «любая национальная идея, великорусская особенно, в нашем многослойном общественном пироге-ливере вредна и несет раздор со смутой… Реформаторам нужна демократическая идеология, а не национальная идея. Она, и только она, способна помочь разрешить наши проблемы»