Накажет жестоко и по своей совести!

Чтобы он мог ложиться спать и не видеть под веками испуганные глаза Варюши и ее изуродованную спину!

В груди Лекса ярость грохотала и расползалась ядом по крови, требуя справедливого суда. Кровавого суда.

Но важнее сейчас было помочь девушке.

— Ты почему мне сразу не сказала про спину, Варюш?..

Его голос так и остался хриплым, но теперь от переполняющих эмоций, где не все были положительными.

Ярость и страсть — два огня, которые подогревали друг друга, и Лекс боялся, что ничем хорошим это не закончится.

Теперь ему нужно было либо яростно драться… либо так же яростно трахаться.

— Я сама не вижу толком, что там, — тихо отозвалась девушка, но, к счастью, повела себя снова спокойно и рассудительно и не попыталась отойти от него. — Сразу после побега было не до ран, совсем ничего не чувствовала. А когда в ванну залезла, то почувствовала, что раны есть. И наверное, они не очень маленькие.

— Еще как «не очень», — серьезно и хмуро отозвался Лекс и направил ее вперед к кровати, легко заставляя сесть. — Сейчас обработаем и попробуем повязку наложить.

Варя только кивнула в ответ.

Он снова заботился о ней.

И еще ни разу не упрекнул в том, что как бы можно было уже сделать хоть что-нибудь в ответ с ее стороны.

Большее, чем поцелуй в кровати, лежа деревянным солдатиком.

Возможно, сам Лекс о таком даже не думал, а вот мысли Вари это посещало всё чаще и чаще.

Ну какой нормальный мужик будет столько терпеть и ждать, когда она привыкнет к нему?

Только очень стойкий и добрый душой.

Лекс скоро вернулся всё с той же аптечкой, хмурый и задумчивый, а Варя смотрела на него и понимала, почему при его добродушном характере и этом открытом голубом взоре Лекса боятся как огня.

Такие мужчины, как он, не отступят и не передумают, чего бы им это ни стоило.

И сложно было сказать, был ли в этом русский дух или стержень характера Лекса, но теперь девушка ощущала буквально кожей, насколько страшно может быть рядом с ним.

— Терпи, Варюша. Будет больно, — хрипло проговорил он и осторожно коснулся горячей большой ладонью ее шеи, чтобы аккуратно приподнять волосы и скрутить в высокую шишку.

Он переживал больше, чем сама Варя.

Морщился и кривился каждый раз, когда приходилось очищать кожу от засохшей крови слишком близко к открытой ране, потому что всей душой переживал, что причиняет ей боль. Пусть даже из благородных побуждений.

А еще активно дул.

И хорошо, что зеркало, встроенное в шкаф, было как раз напротив кровати, показывая девушке, как большой грозный русский бандит переживает за ее раны. Вряд ли она поверила бы, если бы не увидела его сейчас собственными глазами.

Варя смотрела на него и неожиданно улыбнулась.

Широко и открыто.

— Вы точно в обморок не упадете? — тихо проговорила она, не пряча своего озорного взгляда, на что Лекс сначала недоуменно моргнул, а затем тихо рассмеялся:

— Я слишком эмоциональный, да? Упаду, если буду уверен, что ты сделаешь мне искусственное дыхание.

— При обмороке обычно нашатырный спирт помогает, — хохотнула девушка, дернув бровкой, на что он снова рассмеялся и покачал головой. — Я почти ничего не чувствую, правда. Не переживайте!

Мужчина только фыркнул.

— Не ври мне, Варюша. Я не люблю этого. Лучше горькая, но правда.

Девушка кивнула в ответ, запомнив эти слова и отчего-то приняв их в самую душу.

Теперь она понимала и видела, что Лекс не будет говорить просто так. Это было важно для него.

— В свою очередь, я обещаю тебе тоже всегда говорить только правду, — добавил он очень серьезно.

— Хорошо.