— Ничего такого, — сглатываю, не намереваясь идти ему на уступки. Он со мной играет, и я с ним буду. — Просто… Тебя не затруднит отвезти меня? Может, у тебя планы были?

Прикрыв глаза, он тяжело вздыхает, выдувая свою злость вместе со стоном. Сглатывает и открывает глаза, сделав шаг от меня.

— Мои планы были лечь в кровать и спать, — отвечает он, продолжив путь

— Ладно, — спешу за ним.

— Еще вопросы будут, Ариэла? — оборачивается он ко мне. — Подумай хорошо.

— Нет, ничего! Глупости одни! Просто глупости! Я очень устала, Емельян. Хочу домой и спать.

— Точно?

— Да, — киваю и отворачиваюсь.

Я воспитывалась по сказкам. Я живу с представлением, что мужчина должен делать первый шаг, а Емельян вынуждает меня сказать о чувствах первой. Я так не могу! У него и девушка есть. Та, что в кабинете его сегодня была.

Разве смею я что-то говорить ему сейчас, после того как сама и оттолкнула?

В машине едем в тишине. Я на заднем сиденье.

Не хочу плакать при Емельяне, но чувствую, что слезы вот-вот начнут катиться.

Обидно почему-то. И даже не понимаю, на кого злюсь. На себя, что не решаюсь сказать, или на него, что издевается.

Доезжаем до дома, паркуемся, и я первой выскакиваю из машины. Лечу в дом и в свою комнату. Плотно закрываю дверь и бросаюсь в кровать. В платье и в обуви прячусь под одеяло и отдаюсь слезам.

Тогда на острове я совершила ошибку, но мне казалось, что я все сделала правильно. Мне казалось, что нет другого решения, но сейчас я понимаю, что это была большая ошибка.

Я потеряла его. У него есть эта полуголая девица.

И как мне теперь ему во всем признаться?! В том, что соврала тогда на острове? Что пожертвовала отношениями во благо ему?

Но все упустила… Хотя какая это любовь, если он сразу после меня нашёл другую? Это односторонняя любовь, а не та великая, о которой я читала в книгах.

Я летела сюда с мыслью все рассказать Емельяну. Обо всем том, что было на острове, и почему я поступила так. А увидев любимого, не могу и слова промолвить.

И где справедливость?

Емельян

— Черт! Черт! Черт! — рычу и швыряю стакан о стену. Тот разбивается на мелкие осколки.

Зачем она здесь?

Почему сейчас?

Почему именно в тот момент, когда мне нельзя иметь слабости?

Почему появилась, когда один гад только и ищет рычаги влияния на меня?

Моя маленькая русалочка. В воде ей нет равных. Плавает так, словно вода ее мир, а не земля. Ее движения так нежны и аккуратны, что однажды я чуть не утонул из-за этого. Засмотрелся и упал с яхты, выбив колено.

Я мог умереть, но русалочка не дала мне этого сделать. Спасла. Влюбила в себя. И отвергла.

И вновь она здесь! Рядом! Тянется ко мне, но… не произносит те самые заветные слова, которые я жду.

“— Ты уверена, что все было игрой? — спрашиваю ее, потому что знаю, что лжет.

Не умеет этот ангелочек врать и притворяться. Слишком необычная и чистая для этой грязи.

— Да! — восклицает она, старательно сдерживая слезы. — Все это было игрой! Тебе лучше забыть то, что было!

— Уверена?

— Да!

— Хорошо, — делаю шаг к ней и останавливаюсь в нескольких сантиметрах от нее. — Я забуду. Но если однажды до тебя дойдет, что я был прав, и ты захочешь, чтобы я вспомнил — просто попроси. Но поверь мне, ты пожалеешь о том, что попросила меня сейчас это сделать.

— Угрожаешь мне?

— Нет, что ты, — хмыкаю, проведя рукой по ее лицу. — Просто я знаю, что тебе будет стыдно попросить меня вспомнить… Однажды ты сбежишь от отца, и лишь тогда до тебя дойдет, что я был прав, а пока я оставлю тебя…”

Выхожу из своей комнаты и как можно тише иду к комнате Ариэлы.