А болтаю я так из-за него! Потому что нервничаю в его присутствии.

— Зачем?

— С отцом увидеться надо, — отвечает и отпускает мою руку. Складывает все обратно в аптечку и встает на ноги.

— Это была твоя… ваша девушка? — вопрос вырывается раньше, чем я успеваю подумать.

Емельян замирает, явно не зная, что мне ответить.

— Как начальник, я не обязан отвечать на этот вопрос, — его взгляд направлен на меня прямо и уверенно.

— А как брат моего брата?

— Как брат твоего брата, я предпочитаю такое не обсуждать с сестрой своего брата, — отвечает он, послав натянутую улыбку.

— Ладно, — киваю, прекрасно осознавая, что мое решение о новой жизни и вопрос, заданный Емельяну, несовместимы. Мне должно быть плевать. — Нужно с документами разобраться, Емельян Маркович. Подпишете?

— Давай сюда, — кивает и, взяв протянутые мной документы, ставит свои подписи. — Ты у Севы была?

— Да, — указываю на его подпись. — Он подписал все.

— Вижу, — замирает на последней подписи, явно что-то обдумывая. — Ладно, черт с ним! Пусть будет так, — произносит он, но я совсем не понимаю, о чем он. Емельян Маркович ставит подпись и отдает бумаги мне. — Отнесешь в архив все завтра. Сейчас собирайся. Я отнесу аптечку и вернусь. Отвезу тебя домой. На первый день с тебя достаточно. У меня дальше встречи, и ты мне там не нужна.

— Хорошо, — соглашаюсь с его планом. Наклоняюсь и достаю из выдвижного ящика свой рюкзачок. — Я готова! — накидываю его на свое плечо. — Буд ждать вас здесь, Емельян Маркович.

— Сева уже отвез твои вещи к себе? — растерянно уточняет.

— Нет, — качаю головой. — Это все мои вещи.

— Ты, конечно, миниатюрная, Ариэла, но твой гардероб не поместился бы в такой маленький рюкзак.

— Там спортивный костюм, паспорт и важные мне мелочи, — отвечаю ему, неловко улыбнувшись.

— И все?

— Я… Я решила много не брать в новую жизнь, — отвечаю ему, нацепив улыбку. Не хочу, чтобы он видел мое смятение.

— Ладно, — тянет он и уходит отнести аптечку. Вернувшись, несколько секунд задумчиво смотрит на меня, словно бы что-то обдумывает. И собственные мысли ему явно не нравятся.

— Пойдем…те? — вырываю его из раздумий вопросом.

— Пойдем… — соглашается и даже делает шаг на выход, но останавливается. — Почему ты сбежала от отца? — оборачивается ко мне. — Что стало последней каплей? Какова причина твоего бегства? Ты не ушла, когда я предложил тебе помощь, но сбежала сейчас. Почему?

— Как ваша сотрудница, я имею право не отвечать на этот вопрос, Емельян Маркович. И как сестра вашего брата, тоже могу не отвечать, — повторяю его же слова.

— Понял. Пойдем…

Молча закрывает приемную, и мы идем к лифту. Людей в офисе много, и, судя по всему, они еще работают, лишь мой трудовой день на сегодня закончился.

В лифт Емельян пропускает меня первой, а затем заходит сам, нажав на кнопку цокольного этажа, где расположена парковка.

— А как человеку, который переживает за тебя, расскажешь? — заговаривает он вновь, обернувшись ко мне. — Ты сбежала от отца? Он ведь не отпустил бы тебя, — хмыкает.

— Сбежала, — признаюсь, но он бы узнал об этом и так — Не отпустил бы.

— Почему?

— Просто так, — опускаю взгляд в пол и долго молчу. Но все же вопрос вырывается: — Ты правда ничего не помнишь? — шепчу. — Забыл или делаешь вид, что ничего не было?

— Ты о чем?

— Ни о чем, — бросаю. — Нужно выходить, — указываю ему на открывшиеся створки лифта.

Первой лечу на выход, а горло сдавливает от боли и недосказанных слов. Так хочется закричать ему, напомнить, но я не могу этого сделать.

— Машина в той стороне, — указывает он рукой направление, догнав меня.