- Он - здесь, мамуля, - прошептала я. - Кано… Или я сошла с ума!

- Успокойся, милая, - дрожащим голосом произнесла мама.

- Иди сюда, девочка! - повторил Кано и снова поманил меня и на этот раз я не смогла отвести взгляда.

А потом меня что-то потянуло вперед, голова закружилась... и следом закружился мир! Не было больше ни права, ни лева, ни верха, ни низа… Я бултыхалась в каком-то странном синем сияющем облаке, и оно все сгущалось, махать руками и ногами было все труднее и труднее, как бывает, когда движешься под водой… И вот я бултыхаюсь в каком-то водном коридоре. А свет все больше слепит глаза… Я зажмурилась… Меня подхватило каким-то мощным потоком и понесло куда-то… Я закричала, но не услышала собственного крика.

И потеряла сознание.

3. Глава 2

Я пришла в себя обессиленной, как бывает после долгого болезненного сна.

Очумело посмотрела на расплывчатый, колышущийся потолок.

Откуда-то раздается журчание. Пахнет свежестью, морской солью и чем-то сладким. 

Поморгала, чуть помотала головой. В голове зашумело, но пространство обрело четкость.

Над кроватью, на которой я лежала, колышется голубое прозрачное покрывало… балдахин. От него спускаются занавески, отрезая меня от комнаты.

Я привстала, опираясь на руки.

Невесомое голубоватое покрывало соскользнуло вниз.

На мне все то же платье, которое надевала в клуб. Короткое, обтягивающее, на бретельках.

Я сдернула покрывало - на ногах чулки. Туфель нет. Да, когда я вернулась домой, первым делом освободилась от обуви на двенадцатисантиметровой шпильке…

Комната явно не моя. У нас сроду не было таких огромных кроватей, тем более с балдахинами… Значит, я сплю… И вместе с тем такая ясность, которой не бывает во сне.

Я ущипнула себя за руку и ойкнула, потому что получилось больно. На коже тут же начал наливаться синяк. Не сон…

Спустив ноги с ложа (это определение подходит лучше, чем «кровать»), я встала. Слегка пошатывало, голова кружилась, было ощущение слабости, как бывает, когда долго плавала и, наконец, спустя два-три часа вышла на берег.

Я отдернула занавеску и ахнула.

Комната явно не моя. И, скорее, покои.

Светло-голубая, мерцающая… Пол и потолок какие-то подвижные.

Я пригляделась. Иллюзию движения создают вмонтированные в стены разноцветные кристаллы. Они отражают солнечный свет, щедро льющийся в окно.

Посреди покоев немаленький такой фонтан, в центре - статуя из какого-то прозрачного камня. Изображает деву с копной волос, сидящую на гигантской рыбе. Дева трубит в рог, из раззявленной пасти рыбы бьет разноцветная струя воды. Фонтан расположен в круглом бассейне с низким, выложенным разноцветной мозаикой бортиком, с чистейшей прозрачной водой. От бассейна идет несколько водных коридоров, они исчезают в стенах. Каждый коридор размером с добротную плавательную дорожку.

Окно - огромное, конусообразное, в несколько человеческих ростов.

С потолка свисает хрустальная люстра, круглая, с висюльками-кристаллами, как те, что вделаны в стены. Кристаллы разноцветные, прозрачные. В них отражается мерцание воды. Они, отсвечивая, и создают эффект движения - бросают блики на пол, потолок, стены.

Справа от окна - широкая софа, в подушках и валиках с кистями. Все оттенки голубого и серебристого. Рядом овальный продолговатый стол, несколько стульев из странного синего и розового дерева с резными спинками.

На столе ваза размером с таз, с какими-то немыслимыми цветами. Все оттенки розового и бирюзового. Листья темно-зеленые, с белыми прожилками. Стебли круглые, словно полые изнутри.

Стоило зацепиться взглядом за цветы, голова закружилась, мир расплылся пятнами, четкой осталась только ваза. И опять я услышала звон. На этот раз тихий-тихий, едва различимый. Помотала головой - прекратилось.