Тело воина оставалось холодным… Даже, как будто еще холоднее чем тогда, под водой.

Взвыв в голос, я с силой хлопнула себя по щеке и приступила к реанимации снова. Потом снова. И снова.

Момент, когда воин содрогнулся, и, страшно закашлявшись, принялся опорожнять содержимое то ли легких, то ли желудка… был самым счастливым моментом в моей жизни.

Он так и не пришел в себя. Правда, дыхание стало ровным, губы потеплели, пульс прощупывался. Ливень утих, гроза прошла дальше. На небе появились незнакомые звезды. Лежать было мокро и холодно.

- После восстановления дыхания и сердечной деятельности придай пострадавшему устойчивое боковое положение, - пробормотала я, и, кряхтя, перевернула воина на бок. - Укрой и согрей его. Обеспечь постоянный контроль за состоянием! Мамочки, чем же тебя укрыть-то?..

Я подползла сзади, и, дрожа, прижалась к гладкой мускулистой спине. Она была широкой и горячей. И несмотря на слабость, на грозу, на все на свете, мне стало вдруг так хорошо… так уютно. Пригревшись, я почувствовала, что проваливаюсь в сладкую дрему.

- Значит, человек, - сонно пробормотала я. - Драконы возвращают ипостась, когда покидают Грозовые острова. Но это и к лучшему. Если бы утонул дракон, мне бы его не вытащить. А еще мама советовала остерегаться драконов…

7. Глава 6

Назойливый солнечный луч уже не впервые за утро мазнул по щеке, нацеливаясь прямо в глаза. Я почти вынырнула из блаженной дремы, даже нахмурила лоб. Но налетевший ветерок закинул на лицо прядь волос, спасая от солнечного света. Глаза я все же открыла, и мир в первую секунду показался огненно-рыжим, золотым!

А потом чьи-то шершавые пальцы осторожно отвели локон от лица, а чьи-то темно-синие, почти черные глаза с крохотными голубыми искорками посмотрели на меня с изумлением.

Я захлопала ресницами, закусила губу, а потом не нашла ничего более умного, как зажмуриться.

- Это - ты? - прозвучал низкий голос. Причем прозвучал так искренне-удивленно.

Не открывая глаз, я кивнула.

Затем все же открыла один глаз. А потом второй.

- Вроде я, - хриплым со сна голосом ответила я. - Так что, если ожидал очнуться среди ангелов, которые поют тонкими голосами и играют на арфах, ты несколько просчитался.

- Ангелы? На арфах? - меня, кажется, совсем не поняли. 

Похоже, кто-то тут ни разу не христианин.

- А, ты об этой буре, - воина передернуло. А потом он вдруг улыбнулся. Словно солнце выглянуло из-за туч. - У нас говорят, после смерти попадаешь на Звезду.

- И как там? - вежливо поддержала я беседу.

Воин улыбнулся еще шире.

- Так я не долетел, - сказал он. - Благодаря тебе.

И почему-то так легко от его слов стало. Мужчина, который умеет шутить над собой - на вес золота. Целиком. Вместе со всеми своими недостатками. Так мама говорит, а она зря говорить не будет.

- Теперь моя жизнь принадлежит тебе, - продолжил говорить воин.

И так он это сказал… Что вот понимаю, это он про то, что типа жизнь ему спасла и все такое… А сердце зашлось, как бешенное, в глазах, подозреваю, звезды загорелись, на губах - улыбка, сильно подозреваю, дурацкая.

А потом с запозданием доходит, что мы тут как бы очень близко друг к другу… лежим... И, судя по тишине, одни на этом очень кстати вчера подвернувшемся, острове.

Я дыхание затаила и попыталась чуть в сторону отползти… потом, выдохнув, села.

Воин поднялся вслед за мной. И такой он огромный, даже когда сидит, что пришлось на него снизу-вверх смотреть. Но я не стала. Как-то не по себе от его взгляда было. Пристального. Изучающего. И до сих пор какого-то ошарашенного.