Я не могу придумать другую причину такой злости.

– Ты ничего не перепутал? – нахожусь со словами, толкаю Ника. Только тот как кремень, вообще не реагирует. – Исаев, угомонись. 

– То есть мне ты говоришь, что встречаешься с Тома, а при этом обнимаешься непонятно с кем?!

– Ник, дорогой мой, почему же непонятно с кем? Ты ведь дружишь с хорошими людьми, разве нет? – у меня зубы сводит от своего приторно-сладкого голоса, но иду до конца. – А если Стас плохой, то что можно говорить о тебе?

– Ника, дорогая моя, в этой компании для тебя хороший только я.

Меня тянет улыбнуться от того, насколько злой у него голос. Пропитанный гневом, раздражением. Ревностью? Делаю опрометчивый шаг назад, желая сохранить между нами дистанцию, а Ник это замечается.

На его лице совсем не невинная улыбка, а плотоядная и предвкушающая. Уголки губ подрагивают, парень сжимает ладони в кулаки. Он действительно раздражен, и приближается.

– Исаев, ты меня пугаешь.

– Это хорошо. Будешь вспоминать о страхе, когда снова решишь пообниматься со Стасом.

– Только с ним?

Есть, наверное, определение для таких самоубийц как я. Специально же злю его сильнее, наслаждаюсь, как Ник пыхтит. И рассмеялась бы, но не успеваю. Парень делает короткий бросок ко мне, сжимает в своих руках.

Касается поясницы, задирает футболку, чтобы добраться до кожи. Давит, будто хочет впечатать меня в себя. Его губы больно кусают мочку уха, её жжет и тянет.

Оттолкнула бы, но Ник сжимает мои руки, прижимает их локтями к туловищу. Гад такой, наслаждающийся тем, что у меня не хватает сил дать ему отпор.

– Да пусти ты меня. Это не смешно.

– Я абсолютно серьёзен, Ник. И если твой парень, - последнее слово он буквально выплёвывает, рычит. – Не следит за твоим поведением, то я буду. Никакого Стаса, Олега, Феди и Стёпы. Запомнила?

– Исаев, ты туда «Ника» забыл добавить. Потому что точно никакого Ника в моей жизни, понял? И Тома сам разберётся следить за мной или нет. Не тебе лезть в наши отношения, запомнил?

– Я ж не для себя стараюсь, Ник. Переживаю, волнуйся.

– Волнуйся за бортом, вместе с морем. А мне нужно работать.

– В объятиях Стаса ты не спешила работать. Вот и сейчас не пойдёшь.

Мы бурам друг друга взглядами, не моргаем. Каждый хочет остаться при своём. Меня конкретно выводит поведение Ника, его самоуверенность в том, что заполучит меня.

А я просто кусаюсь, не хочу сразу сдаваться. Может, он вообще думает, что это игра такая, тактика. Привлечь и задержать его внимание, да только парень ошибается!

Всё, не интересно мне больше. У меня приложение для знакомств на телефоне, свои ориентиры на жизнь. Уж точно не заводить курортный роман с мажором из Москвы, который не слышит никого кроме себя. 

Ник наглеет, касается пальцами моих лопаток, поддевает застёжку лифчика, но не идёт дальше. Приличное, почти, касание, если бы меня не штормило от него. 

Захлёбываясь воздухом, как водой, роняю голову на его плечо. Дрожу, боясь и предвкушая то, что парень сделает дальше. Какая же я слабая, Господи, если стоит провести по талии, как мир плывёт.

А ещё Исаев пахнет приятно. Морем, солью, остатками своего свежего одеколона, который обвивает. И кожа у него горячая, запредельно. Как минимум в том месте, где прижимается моя щека.

– Я тебя ударю, Ник! Всю силу вложу, а тебе потом к пластическому хирургу идти. Пусти меня, от греха подальше.

– Ну как же? – дёргает плечом, заставляя посмотреть в лицо. Упирается лбом в мой, скользит губами по щеке. – Ты же угрожала ударить, а я себя люблю. Пока в моих руках – не сможешь биться.