Неоднозначной женщиной была эта домоправительница «Закатного ветерка». Не сказать, чтобы добрая, но и не злая, воспитанная строго в соответствии с вековыми тирскими традициями, за них и держалась.

Тирский князь Пиренгул не слушал базарные сплетни, он точно знал, что война грядет неминуемо. Полгода только о ней и думал, готовился, как мог. Первые месяцы тайно, а последние два почти открыто. Не только потому, что тайну уже не сохранишь, но и потому, что того требовали планы, в которые в полной мере не посвящал даже сыновей.

Наконец время пришло, и Пиренгул собрал сынов в своем кабинете. Пожив во дворце, обвыкся, и относительно небольшая комната перестала напоминать шатер кочевника, а превратилась в обычное рабочее место геянского чиновника где-нибудь в центральных землях ойкумены. «Совещательный» стол, рабочий стол, кресло, стулья, стеллажи со свитками и редкими толстыми тяжелыми пергаментными книгами, у которых одно удобство – быстрый поиск нужных сведений. В углу стояло непременное бюро с секретными замками, кое-где оббитое железными пластинами с нанесенными Знаками – главное хранилище княжеских секретов.

– Обстановка вокруг княжества понятна, сыновья? – Риторическим вопросом Пиренгул закончил длинный монолог. Если кто скажет «нет», заработает от отца «крайнее неудовольствие».

В кабинете находились все три сына и сам князь. На полу, на потолке, на стенах, в окне и в дверях светились «глушащие» Знаки, от переизбытка Силы различимые даже не-магами. Строжайшая секретность.

Выслушав молчание, Пиренгул перешел к конкретным задачам:

– Рахмангул. Ты мой старший и неплохо показал себя как полководец.

Сын, тщательно скрывая довольство, важно кивнул. «Неплохо» из уст скупого на похвалы отца означало «отлично».

– На тебе главное – порты. Тайное укрепление давно идет, руководит им твой троюродный дядя Рахман. Примешь командование. Разберись на месте, что надо поправить, распредели силы и запомни: больше войск не дам, даже не проси. Неоткуда взять, увы. – Суровый Пиренгул не выразил сожаления – и не только тоном, но даже руки не развел. И старший сын промолчал, не задал закономерный вопрос: «А куда это ты, папа, подевал пять сотен лучших воинов с магами и шаманами?» Знал, что ответа не дождется, и понимал: отец никогда ничего не делает просто так. – Собирай кочевых воинов, прижми «степных волков» – они за золото родную мать продадут. Максад подскажет, как их найти. Людей собирай тайно! Это ты понимаешь, но напоминаю не зря: первая встреча должна быть самой радушной, у капитанов не должно остаться ни капли сомнений в наших добрых намерениях. Смотри не подведи! Я уже три месяца уверяю месхитинцев, галатинцев, гроппонтцев в нашем миролюбии!

Вместо Рахмангула, осторожно кашлянув, ответил Танагул, младший сын, который в Великом походе ничем, кроме личной доблести, не отметился:

– Отец! Почему бы не пропустить этих жадных тварей? Им пятно нужно, а мы им нужны, как прошлогодний навоз! А затем, – лицо Танагула, восхищенного собственной хитростью, выразило крайнее довольство, – ударим им в спину! Из пятна они войска не отзовут. Правда? – спросил, с горделивой надеждой оглядывая братьев.

– Ты не понял?! – Пиренгул мгновенно вспыхнул, но сразу же потух, с грустью вспомнив о невысоких умственных способностях младшего. – Для заморских стран наше княжество – самый удобный проход к пятну. На западе – пустыня, на востоке – сильная Эндогория с неудобными проходами через перевалы. Эндогорцам, несмотря на договор, не до нас. Они нас заранее бросили, втайне отдали нашу территорию центральным странам под базы. Освоение пятна намечается стать очень долгим процессом. Да что я объясняю! Они бы сами с удовольствием прошлись по нам, но масштабы пятна такие, что им просто не хватает на нас силенок! Пришлось им за нашей спиной договориться с «заморскими» и предоставить им проход через союзный Тир…