Здесь она, надо сказать, немного преувеличила. Служащие жили в отдаленной части большого квадратного дома с внутренним двориком и бассейном, с хозяйкой пересекались редко, а сама Сирилгин так и вовсе не попадалась ей на глаза. Тем не менее Гелиния вызвала домоправительницу Асмальгин и приказала немедленно выгнать мерзавку Сирилгин.

Пожилая тиренка, услышав гневный приказ Гелинии, рухнула на колени. Во взоре – чистая преданность.

– Госпожа Гелингин, княжна! – Знала, что не любит хозяйка, когда ее называют на тирский манер и тем более величают княжной, однако сказала это намеренно, дабы отвлечь часть гнева на себя, ибо характер пожилой женщины был строг, но справедлив.

Сирилгин, по мнению «правильной» домоправительницы, далеко не подарок и вполне заслуживает презрения, но никак не нищеты или рабства, куда легко могла загреметь за долги ее бедного семейства.

Слово за слово, и юная жена, смягчившись, разрешает выдать изгоняемой служанке двухмесячное денежное содержание и, более того, позволяет объявить от своего имени «попечение о невесте», то есть назначила за ней хорошее приданое. От женихов теперь отбоя не будет.

«Вот так, красавица, – гордо думала опытная Асмальгин, – а ты, глупая, с мужем споришь. Упади на колени, согласись, ублажи, и все по-твоему будет. С возрастом поймешь…» Вдовствующая тиренка, прожив со своим благоверным (самодуром – не чета Русу) почти сорок лет, прошла хорошую школу и всегда вертела мужем, как хотела.

Три года назад супруг ушел в «мир Предков». Поначалу, как и положено верной вдове, рвала себе сердце. Но после, получив службу в «Закатном ветерке», прекратила молить суровых Духов «скорее забрать ее для встречи с мужем». Этого настроя, неподобающего для истинной дочери Тира, стыдилась. Управление большим хозяйством окрылило ее, вдохнуло новые силы. Она приняла «Закатный ветерок» как собственный дом и распоряжалась в нем точно так же – в лучших тирских традициях. Чувствовала себя полноценной хозяйкой, правда, за одним исключением – Грации. Ее, в то время по сути содержанку, почему-то боялась как огня. Хвала богам, сейчас она замужем и живет в городе. Зато появилось новое расстройство – Гелиния, которая, вдобавок к своему «неправильному» семейному поведению, продолжала обучение у Хранящих.

«Не дело замужней женщине равняться с мужем в мужских делах его! Не по заветам Предков это. Ох, молодежь, ох уж эти современные нравы!» – возмущалась, но, разумеется, виду не подавала. По неписаным тирским законам «семейный кодекс» един для всех: хоть для вождей, хоть для рабов.

Собственно, против «несправедливых законов Предков», где женщине отводилась второстепенная роль, и бунтовала в свое время Гелингин, младшая дочь вождя сарматов, а ныне жена Руса Четвертого из рода Нодаш. Вышла замуж и все равно не успокоилась. И муж (где это видано?!) поддерживал ее прихоти!

Полное имя молодой хозяйки стало короче прежнего. Вместо Гелингин из рода Шахнидов, дочь Пиренгула из племени сарматов – Гелиния Нодаш из рода Шахнидов. Поскольку она вышла замуж не за действующего царя Этрусии, а за уже сложившего с себя царский венец, то ей никакого номера не полагалось. Даже в «Божественное Завещание» – главную этрусскую религиозно-историческую книгу – она не попала. В отличие от мужа, который довольствовался записью: «…сие царствование длилось не дольше [высыпания] двух статеров [песка] по часам Главного Фрегорского храма…» Зато в «Своде Княжеских и Майорских родов Великой Этрусии» ее имя как жены Руса Четвертого появилось на самом почетном месте. Бывшие цари крайне редко оставались в живых, поэтому сразу заносились в «князья царского рода», на самую верхнюю строку того самого «Свода».