– Да… Вернее, когда я покидал Лондру, он уже стал посмешищем почти для всего двора.

– Кажется, вы не слишком симпатизируете барону? – поинтересовался д’Аверк.

– Вы меня правильно поняли, – подтвердил граф Шенегар. – Хотя я верен своей родине и королю, я не всегда согласен с тем, что делалось от его имени. Я всего лишь выполнял приказы. Я – патриот. Но, по правде говоря, я предпочел бы сидеть дома, читать книги и писать мемуары. Ведь когда-то я считался подающим большие надежды поэтом.

– Когда-то… Но теперь вы пишете лишь эпитафии, да и то – огнем и кровью, – бросил Хоукмун.

Вместо того, чтобы обидеться, граф Шенегар с достоинством ответил:

– У вас своя точка зрения, у меня – своя. Я верю в справедливость нашего дела, в то, что необходимо объединение всего мира. А личные интересы, пусть даже самые благородные, должны быть принесены в жертву великим принципам.

Но Хоукмуна нельзя было переубедить.

– Это обычный ответ гранбретанца, – заявил Хоукмун. – То же самое говорил Брассу барон Мелиадус, когда собирался похитить дочь графа.

– Мое мнение о бароне вы уже слышали, – возразил граф Тротт. – Что поделаешь, при каждом дворе есть свой шут.

Казалось, Шенегар Тротт пытается убедить не Хоукмуна и д’Аверка, а мальчика, который безмолвно слушал их разговор.

Закончив есть, Тротт отодвинул от себя блюдо и опустил на лицо маску.

– Благодарю вас, сэр, за гостеприимство, – обратился он к хозяину. – А теперь мне очень хотелось бы посмотреть на легендарный Рунный Посох. Это мне доставит большую радость…

Конец ознакомительного фрагмента.