– Я вообще-то работаю! – сказала давешняя мелкая девица, выглядывая из-за дальней двери.

– Плохо работаешь! – начал он ее распекать. – Везде беспорядок, книги валяются, никакого учета.

– Я не успеваю, вот Изабелла прислала наконец человека мне в помощь…

Я испугалась, что сейчас этот тип захочет со мной познакомиться, документы заставит показать, спросит что-то про Изабеллу, которую я знать не знаю, и отскочила в сторону. При этом я наткнулась на неустойчивую гору книг, она опасно накренилась, книги собирались уже с грохотом упасть, когда я подскочила, подхватила одну книгу, другую, а кучу подперла плечом.

И сама себе удивилась: чего я боюсь-то?

Ну рассекретят они меня, выгонят отсюда, так мне того и надо! Притворюсь полной дурой, скажу, что не так поняла Агриппину, наболтаю с три короба да и уйду!

Но оказалось, что хозяин вовсе не жаждет меня увидеть, он высказал еще раз Агриппине свое недовольство и ушел. Сказал, что у него важная встреча, но даже мне в отдалении было ясно, что никакой встречи у него нету, разве что с любовницей в ресторанчике решил пообедать, благо лишние денежки от вальяжного типа перепали.

Хотя что это я, на такого мелкого жулика ни одна приличная девушка и не посмотрит. А неприличную в ресторан не обязательно водить, и так обойдется.

– Козел! – сказала Агриппина громко.

Я была полностью с ней согласна, но решила не усугублять свое положение и, дождавшись, пока она ушла по своим делам, тихонько прокралась к выходу.

И только на улице заметила, что все еще держу в руках книгу из галереи. Книга была старинная, в красивой, немного потертой обложке. Называлась она «Проклятие Великого тамплиера».

И что теперь делать? Я подергала дверь, она оказалась заперта, видно, сама захлопнулась за мной.

Звонить, стучать, а когда Агриппина откроет, признаться, что взяла книгу случайно? Она мне не поверит, и вообще, это вызовет подозрения. Так что я спрятала чужую книгу в сумку и неторопливо пошла в сторону от галереи.

Ничего, не обеднеет этот жулик, и так дядину коллекцию, считай, по ветру пустил. А мне чужого тоже не надо, так что Берте Альбертовне эту книгу отнесу, у нее сохраннее будет.

Конечно, того пути, которым вел меня старичок, я не запомнила, но, пройдя через двор, вышла в незнакомый переулок, а там спросила дорогу у женщины с коляской. Уж как дойти до Пяти Углов, всякий местный человек скажет.

Главное – это не встретить тут того типа, который тоже ищет те же книги, что и Максим. Он-то меня может узнать.

Я благополучно добралась до метро, в вагоне было мало народу, так что я села и задумалась о своем поведении.

Что я делаю? Чем я вообще занимаюсь? Бегаю по городу, встречаюсь с разными людьми, нахожусь на виду. То есть делаю то, что категорически запретил мне Октавиан.

Не болтаться по городу, потому что можно встретить знакомых, не устраиваться на работу, потому что там придется предъявить настоящий паспорт и диплом, не общаться ни с какими знакомыми, ни с бывшими одноклассниками, ни с соседями, даже с теми, с кем в детском саду на одном горшке сидела.

Это только кажется, что детство было очень давно, а глядишь – и найдется кто-нибудь, кто тебя узнает, расскажет кому-то, кто в курсе, что тебя ищут, – и все, конец котенку. Известно же, что Петербург – город маленький.

И вот я, поклявшись Октавиану, что буду выполнять все его наказы, нарушаю нашу договоренность. Потому что он сказал, что спасти меня можно только так: я должна сидеть тихо, как мышь под веником, и во всем слушаться его.

А я вот… и это он еще про Берри не знает. Но не могу же я бросить собаку!