– А тебя только моя куртка не устраивала? – спросил Серёжа, никак не реагируя на прикосновения.

– Так классная же куртка! – пожала плечами Света. – И спел классно.

В ответ Серёжа стянул куртку, и Свете пришлось отступить на шаг.

– А так уже не нравлюсь? – дерзко спросил он.

– В смысле? – нахмурилась Света, которая не отличалась сообразительностью.

– Куртка не моя, – объяснил Серёжа. – Дядя дал поносить.

– Ой, ну купишь новую, в чем проблема-то? – раздражаясь, сказала Света. – Деньги же есть теперь?

– А если я хочу не денег, а просто петь, что скажешь? – не сдавался Серёжа.

– Ты дебил, что ли, Жуков? – вспыхнула Света.

– Уж лучше быть дебилом, чем, как ты, на деньги и шмотки вестись, – сказал Серёжа и сделал шаг назад.

Лицо девушки залила багровая краска.

– Ты на что намекаешь? – взвизгнула она. – Что я проститутка? За деньги даю?

– Свет, прости, но они и то честнее.

– Да пошел ты! – закричала она, сверкая глазами.

Ее смущение сменилось ненавистью.

– Ухожу-ухожу, уже ушел, – рассмеялся Серёжа. – А тебе надо что-то делать с собой. А то всю жизнь так и будешь одна!

Он устремился к Кутлубаеву, который как раз заканчивал сборы. Света ринулась к выходу, бросив Серёже в спину:

– Урод!

Но тот уже забыл о ней. Подойдя к лидеру группы, он снова поднял волнующую его тему:

– Так драм-машину купим?

Вздохнув, Кутлубаев посмотрел вслед уходившей Свете, задержав взгляд на ее стройных длинных ногах.

– Да купим, купим, что с тобой делать…

Довольный победой, Серёжа едва не подпрыгнул от радости. О Свете он и думать забыл.

За кулисами ДК «Строитель» полным ходом шла репетиция группы. Серёжа осваивал драм-машину. Не до конца распаковав ее, он уже пытался сыграть замысловатую мелодию, ловко управляясь с кнопками и улыбаясь самому себе. Глядя на его счастливое лицо, Кутлубаев хмыкнул.

– Почти получается уже! – с восторгом воскликнул Серёжа.

– Думаю, пора тебе в самостоятельное плавание, – сообщил лидер группы. – С нами ты выше не поднимешься. Я из города не уеду, а какие здесь перспективы для молодого парня? Дуй в Самару, послушай умного человека.

Опустив взгляд на клавиши, Серёжа задумался. Он только сейчас понял, что Кутлубаев озвучил его тайную мысль, которая давно уже забредала в его голову. Ему действительно хотелось большего – музыки, движения вперед, нового, масштабного, своего. Серёжа чувствовал, что родной город стал ему тесным, его что-то звало издалека, сливаясь с дыханием большого города.

Раз решившись, Серёжа никогда не отступал от своей идеи. В этом проявлялся его характер. Когда он твердо понимал, чего хочет, препятствий для него не существовало.

Вся семья понимала, что Серёжа отправляется в самостоятельную жизнь, и принимала это, но все же в квартире царила атмосфера грусти. Мама тайком утирала слезы, отец молчал, и даже весельчак Миша ходил как в воду опущенный.

Но вот настал эпохальный момент, и вся семья собралась в прихожей. Сборы и проводы были недолгими.

Серёжа обнял и нежно поцеловал в щеку расчувствовавшуюся маму, пожал руки отцу и брату.

– Что грустные такие? До Самары всего два часа. Я рядом, – пытался подбодрить свою семью музыкант. А после закинул на плечо черную спортивную сумку и вышел из родной квартиры навстречу смутным надеждам. Настроение у него смешалось в двух тональностях: грустной и радостной одновременно.

Раз решившись, Серёжа никогда не отступал от своей идеи. В этом проявлялся его характер. Когда он твердо понимал, чего хочет, препятствий для него не существовало.

Потолкавшись в очереди, он забрался в автобус с табличкой «Самара» и уселся у окна, запихнув сумку под сиденье. Обычный междугородный автобус, куда обвешанная сумками толпа пассажиров старалась втиснуться согласно не купленным билетам, а личным предпочтениям. Все рвались на места поудобнее – у дверей или ближе к водителю. В автобусе сразу стало душно, запахло лекарствами и нестиранной одеждой, вечно сырой обувью и колбасой – кто-то запасливо прихватил с собой бутерброды.