Стояла возле двери, опустив голову, а потом пошла в тот угол, где они обычно справляли нужду.

Амир было встал и повернулся к окну, решив, что Марго собирается пописать. Но она вдруг позвала его, сев на холодный земляной пол в паре шагов от угла.

– Амир, будь так добр, сделай хорошее дело, а?

– Какое?

Марго заговорила непривычно серьёзно и вежливо:

– Не мог бы ты пописать мне на бедро?

– Что?! – изумился он.

Так же, но молча, изумились и все девочки.

– Там осталась грязь, – совершенно серьёзно объяснила Марго. – Мне нужно её смыть.

– Давай просто вытру.

– Это не та грязь, которую можно просто вытереть. Это грязь, которая как клеймо. Как на всю жизнь. Я её ненавижу.

Лиля долго не могла понять, что происходит, что Марго имеет в виду. Но Амир понял. Он подошёл и сел рядом с Марго, чтобы шептать ей что-то, сжимая в своей её полубессильную руку и слегка массируя пальцы.

Только на следующий день Лиля догадалась, что случилось с Марго наверху. В конце концов, она предупреждала, что так будет. Правда, уроды ещё ни разу не вызвали Марьяну и Эльвиру, но они выглядели красивыми татарочками, и заметно отличались от остальных девушек и Амира. Или уроды всё-таки способны были жалеть кого-то больше, а кого-то меньше?

Теперь никакой подарок жизни не смог бы заставить Лилю беззаботно наслаждаться. В ней снова поселился сильный страх, заставляющий её забиваться в куртки и мерзко потеть.

Оксану вызвали на следующий день. Её тоже долго не было. Ещё дольше, чем Марго. И она кричала как в первый раз. Слов тоже было не разобрать. Быть может, Лиля просто таких и не знала.

Но наступил вечер, всё стихло, а Оксана не возвращалась. Ближе к ночи где-то совсем рядом прогремел выстрел.

Оксана не вернулась и утром. Оксаны больше не было.

– Эй, где Оксана! – грубо рыкнул Амир, когда появились двое с водой.

– Пошла в распыл, – холодно сообщил один из уродов. – Хочешь поговорить, обсудить, поплакать – пожалуйста. Идём, выходи.

Лилю словно повело вперёд, но она уже не могла остановиться. Она чувствовала, что Амир сейчас что-то сделает. Она чувствовала его ярость и шла вперёд, шаг за шагом, чтобы защитить его от насилия. Инстинкт и расчёт кричали внутри неё, что нужно забиться в угол, быть может даже попытаться укрыться за обувью и дублёнками, но Амир не дал ей прислушаться к себе. Секунда, и он прыгнул и дёрнул за ручку ведра одного из мужчин. Тот пошатнулся и последовал звонкий и в то же время глухой удар. Лиля даже не успела осознать, насколько быстро второй дядька вырубил Амира прикладом. Но мужик с ведром и Амир уже валились внутрь подвала, и Марьяна выскочила (откуда только взялись силы и решимость?) и полезла на второго, который готов был врезать и ей. Но Марьяна не собиралась драться или не умела. Она делала то, что могла, и как будто облепила своим телом взрослого мужчину. Лиля оглянулась, надеясь на помощь остальных девочек, но от страха или растерянности их словно разбросало по стенам.

Упавший путался в Амире и ведре, но уже поднимался, и Эльвира вдруг схватила тяжёлые сапоги и принялась колотить со всей силы мужчину по голове, но это как будто бы было бесполезно и только удар ногой по голове ненадолго помог. Взгляд Лили упал на освободившуюся руку отключившегося Амира. Из ладони вывалились связанные несколькими узлами шнурки. Амир готовился душить.

Эти шнурки в руке Амира почти заставили оцепенеть Лилю, но сквозь всё прорезался голос Марьяны сзади.

Она умоляла перестать, просила прощения. Лиля оглянулась. Тот, на которого она накинулась, уже без какой-либо пощады бил её кулаками по лицу, свалив девушку на пол и склонившись над ней. Он казался таким большим и сильным, таким тяжёлым, мускулистым, весил килограммов сто, наверное. Глаза Марьяны закрылись. Бить её больше нужды не было, но урод продолжал наносить удары. Он мог забить её до смерти.