***

Брэндон притормозил возле двухэтажного серого дома, облицованного красным камнем, и ослепительно улыбнулся мне.

— Увидимся завтра?

— Конечно. Спасибо, — я постаралась выдавить улыбку, пока выползала из машины и мысленно отправляла сегодняшний день в мусорное ведро.

Попрощавшись с Брэндоном, я вошла за узорчатую ограду. Свет в окнах горел, свидетельствуя о том, что папа дома, и мне не придется искать в бездонном рюкзаке ключи.

Сегодня он вернулся с работы раньше, чем ожидалось.

Улыбка наползла на лицо. Зайдя в дом, я скинула сумку на пол, выглядывая отца.

На бежевом кресле лежала папка для бумаг и как всегда была мега переполненной, а самого ее обладателя не наблюдалось. Папа работал полицейским, и в основном многие, незакрытые дела взваливались на его уставшие плечи, потому что он успешно справлялся с ними. Работа не щадила его…

Мои постоянные уговоры уйти из полиции и заняться чем-то другим он даже не желал слушать. У него был один ответ: «Нам нужны деньги. С этой работой у нас есть шанс держаться наплаву». Конечно, я спокойно бы принимала такое объяснение, если бы папе платили справедливо за его адские труды. Он часто пропадает в участке, не ночует дома, порой, в выходные сидит за документами, отчего я все больше ощущаю себя брошенным «котенком». После смерти мамы он словно охолодел и забыл, что у него есть дочь, которая требует родительского внимания.

Я обнаружила отца возле окна. Он потягивал кофе и доедал шоколадное печенье. Заметив меня, папа отложил кружку, и с широкой улыбкой собрал меня в охапку.

— Как ты, мой ангел? — ласково поинтересовался он. Слегка шершавая ладонь легла мне на щеку.

Я закрыла глаза, сдерживая слезы. Ангел. Родители не называли меня так уже очень давно. С того момента словно прошла целая, длинная вечность. Вечность, где я радовалась и светилась от счастья.

Вечность, где мама жила…

— Улыбаюсь, значит — нормально, — я разлепила веки и взглянула в карие глаза отца, стараясь не опускать уголки губ.

 Он стоял в униформе, из какой, практически, не вылезал, глубокие морщинки в некоторых местах прорезали кожу, давая знать о немолодом возрасте, темные волосы, как всегда, пребывали в небрежном виде — у отца не находилось времени их расчесать, так же, как и побрить щетину на пол лица.

— Это хорошо.

Папа чмокнул меня в лоб и вновь взялся за кофе. Лицо помрачнело, тяжелый вздох вырвался из груди, когда человек по рации на его ремне сообщил, что нужно срочно ехать в участок, захватив дела. Посмотрев на меня извиняющим взглядом, он сказал своему коллеге, что скоро будет на месте. Я продолжала стоять на месте, только на это раз не сдерживая слез. Мне было чертовски обидно, что единственный, родной человек отдаляется от меня с каждым разом все больше. Он не находится рядом, когда это требуется, не знает, что творится в моей жизни и почти не участвует в ней…

Как бы я хотела вернуть те времена, где отец не окунался с головой в работу, и мама была с нами. Но, к сожалению, это невозможно. Прошлое нельзя вернуть.

Увидев белужьи слезы, папа неуклюже обнял меня.

— Детка, что случилось?

— Я не помню, когда последний раз видела, чтобы у тебя был выходной, — я сделала шаг назад, убрав его руки со спины. — Ты даже не думаешь о своем здоровье. Обо мне… Чертовски обидно, что тебя вечно нет рядом. А ты мне нужен, пап.

Болезненный комок застрял в горле. Я собиралась закончить «сцену», но знала, что это еще не конец.

— Я люблю тебя, Скай, — прошептал он, приковав печальный взгляд в пол. — И все, что я делаю, лишь ради нашего будущего. Скоро ты поступишь в университет, и мне нужно заработать достаточно денег для этого. Раньше твоя мама…