Натка схватила из рук Андрея свою сумку и поскорее бросилась в дом, все поджилки у неё так и тряслись от страха. Она даже пуговицы на пальто не смогла сразу расстегнуть, руки не слушались и онемели.

О чем тогда говорили бабушка и этот странный парень, Натка никогда не узнала. Не было бабушки чуть меньше получаса, за которые Натка вся извелась. Но даже к окну подойти боялась, чтобы посмотреть там ли ещё Андрей.

Вернувшись в дом, Дарья и пальцем не тронула внучку. И голоса не повысила, не ругалась и не упрекала ни в чём. Села за стол, налила себе воды в чашку, и только отпив половину сказала:

– Ладно, пусть. Может и правильно это – я не вечная, помру, так хоть будет кому за тобой присмотреть. Но смотри у меня – себя блюсти, пусть женится сперва! А иначе и тебя и его – как курёнкам головы посверну!

Натка ушам не поверила, но с того дня у неё началась совершенно иная жизнь.

Весной вся Семёновка уже знала – приезжий инженер встречается с хроменькой внучкой Дарьи Рыбаковой.

– И что только он в ней нашёл, – шептались бабы у колонки или у сельпо, – Ни роду, ни племени! Кто еще отец – неизвестно, да и мать была…. И сама девка – не от мира сего, всё больше одна, ни подружек, никого. А парень видный, собой хорош, да и говорят – в работе сноровист. Вот, Катерина Ермолаева знает мать его, и семью – семья добрая… Отец-то поди ж и не знает, какую невесту сын собирается в дом вести.

Благо, не слышала Дарья таких пересудов, иначе несдобровать было бы любой из сплетниц, но те и сами смолкали задолго до того, как появлялась сама Рыбакова.

А весна уже дышала, веяла теплом, топила остатки снегов и обдувала просыпающуюся после зимней спячки землю. Посинел и зарыхлился лёд на речке, взбух зимний панцирь под напором пробиравшихся к руслу талых вод.

Натка уже так привыкла к тому, что у неё есть Андрей… Приезжая после учёбы, она сама теперь выглядывала украдкой в окно – не маячит ли его фигура возле остановки. А вот деревенские девчонки теперь её и вовсе возненавидели. Если раньше они просто не замечали эту странноватую нелюдимую девушку, то теперь своих неприязненных взглядов вовсе не скрывали. Только Натке это было безразлично – она давно привыкла быть одна и не нуждалась ни в чьей компании.

Обучение её скоро заканчивалось, но после окончания училища она не собиралась идти работать в местную пошивочную. Пока она не делилась ни с кем своими планами, но тётя Аня Логинова предложила девушке заменить её в маленьком книжном магазинчике, когда они с мужем переедут в город, и уже обговорила это со своим начальством.

Натка была рада такой перспективе, хотя ей нравилось шить, но книги… их запах, строгие и наоборот весёлые и яркие переплёты, тоненькие брошюрки и основательно переплетённые тома… это ей нравилось, её спутники и друзья – книги- именно они окружали её всегда, скрашивали досуг и заменяли друзей.

Андрей же каким-то чудесным образом нашёл тропинку не только к сердцу Натки, но и добился того, что сама Дарья Ивановна частенько стала приглашать его зайти к ним на чай, или на ужин. А он с непринуждённым удовольствием принимал приглашение, а иногда сам напрямую напрашивался в гости:

– Дарья Ивановна, как ваше здоровье? А я вот с работы, еле ноги волочу – сегодня был трудный день. Ездили на ЛЭП, опоры осматривать, да ГАЗик колхозный сломался!

– Спасибо, Андрюша, ничего сегодня, ноги не так сильно тянет, – отвечала Дарья, чуть улыбаясь, – так ты проходи, поужинай с нами. Что же ты один там у себя, чем будешь ужинать! А у нас щи, и картошка с мясом. Давай, давай, без стеснения, проходи.