— Вы в своём праве, командоры, — он склонил голову  в знак признания права.

А затем продолжил:

— Ваш организм уникален, но очень хрупок. Мы ещё не имели дело с подобными вам существами. Мне нужно осмотреть вашу половую систему, чтобы убедиться, что кризис миновал.

Я прислушалась к своим ощущениям, боль действительно стала стихать.

— Вы позволите осмотреть? — последний вопрос, что странно, адресовался не мне, а двум тимеррийцам, статуями застывшим возле моей кровати. Я с опасением оглянулась на них. Мне не хотелось, чтобы меня кто-либо осматривал и в то же время присутствовал внутренний страх, а вдруг мне всё ещё нужна медицинская помощь?

— Обойдитесь без этого, — чётко сказал тот, у которого были золотые знаки отличия, словно отдал команду.

— Постарайтесь осмотреть её на расстоянии, — дополнил второй.

Доктор (буду его так называть) взял меня за запястье и посчитал пульс. Видимо, это действие было призвано больше успокоить меня через тактильный контакт, чем считать медицинские показатели, потому что датчики исправно передавали на монитор все характеристики работы моего сердца. Он поднялся с кровати и, подойдя к аппарату, вызвал сенсорную полупрозрачную панель и стал вводить данные, потом поднёс к панели свой браслет. Аппарат мигнул фиолетовым цветом, и над его плоскостью показалось моё объёмное изображение. Далее доктор стал манипулировать этим изображением в воздухе, сдвигая и поворачивая его в разные стороны вдоль вертикальной оси. Он словно сдёргивал послойно оболочки: кожа, мышцы, и так далее, пока не добрался до репродуктивной системы. Внимательно, в чём я не сомневалась, он осмотрел всё. И, повернувшись к тимеррийцам, сказал:

— Придётся пропустить лунный цикл, командоры. Ей нужно больше времени для восстановления после перемещения между мирами и последнего инцидента, — сделал он заключение после тщательного осмотра. — И, если бы вы позволили её осмотреть инструментально, то можно было бы дать больше гарантий и ускорить процесс восстановления на три лунных дня.

Всё, что он говорил, меня обеспокоило. То, что он адресовал информацию не мне, а этим пришельцам, вообще ввергло меня в очередной виток паники. Я до боли сжала кулаки, вонзив ногти в ладошки. С чего бы это они интересовались моей репродуктивной системой? Видимо, аппаратура уловила моё состояние, потому что в моей проекции появились фиолетовые пятна в области мозга и сердца. Доктор оценивающе посмотрел на голограмму, затем на меня, и снова обратился к тимеррийцам.

— Она очень эмоциональна. Даже больше, чем терранийцы. Её физическое состояние напрямую связано с психо-эмоциональной сферой. Мои рекомендации: командоры, вы должны с ней разговаривать, если вам нужен не разовый результат. Отсутствие внешней информации идёт в диссонанс с её положением в этой пространственной точке. Она оказалась в непривычной для неё среде, что вызывает дискомфорт, страх и панику. Это деструктивные эмоции.

Командоры синхронно кивнули, принимая его слова.

— Мы вас услышали, — сказал тимерриец с золотыми нашивками.

— Информация принята к обработке, — вторил ему другой.

— Крайний срок подготовки объекта к транспортировке? И в составе какой десятки? — задал ещё вопросы доктор.

То, что под словом «объект» он подразумевает меня, я не сомневалась. И понимание этого испугало ещё больше. «Объект» и «транспортировка» - эти слова, как о неодушевлённом предмете, не сулили ничего хорошего. Отпускать меня были не намерены, это я уже поняла. Сбежать возможности пока не было. Браслеты были связаны с командорами. Да и куда бежать? Где мой дом? Где теперь мои родные? Я была хуже слепого котёнка из-за отсутствия информации. Ясно было одно — это не РОЗЫГРЫШ, а жуткая РЕАЛЬНОСТЬ!