Прохожу на кухню, в надежде хоть чем-то перекусить быстренько и отвалиться до утра, но меня встречает адовый сральник. Все столешницы завалены пустыми бутылками и пустыми коробками от жрачки. Молчу про пол. Косорукие ж вы дебилы. И дымом в очередной раз воняет от тлеющих окурков в пепельнице. Козлы, неужели нельзя хотя бы на балкон выйти?

Задолбала эта помойка, сил нет. И ведь Князев из принципа её убирать не будет, уже проверено, а я в таком бомжатнике жить просто не могу, вот и приходится вечно за ним подтирать. Надоел. 

Собираю всё в большой пакет и иду в его комнату, раздражённо высыпая мусор на разобранную кровать. Пускай его чикуля всё убирает, прежде чем ноги раздвигать. Хоть какая-то польза будет от мимо пробегающих шлёндр на этой хате.

— О, ты здесь. Чё скучаем? Пошли к нам, — на пороге вырастает Мартынов.

Мерзкая пропитая лопоухая рожа. С младших классов его ненавижу. Всегда ходил верным пёсиком за Ильёй и выполнял его приказы. Запереть меня в кладовой? Пф-ф, да без бэ. Подкараулить за школой, чтобы припугнуть — всегда за радость, бро! А уж тот случай с заброшкой...

— Лучше откушу себе голову, — или под мусоровозку лягу.

— Зачем? Она ещё пригодится для другого, — Мартынов вперевалочку подгребает ко мне. — Я заценил, как ты пляшешь с голым задом. Может для меня тоже станцуешь?

— Мартынов, сгинь с глаз долой, пока бутылкой по роже не получил.

С пьяным разговаривать всё равно что с деревом.

— Да а чё такого? Я заплачу, — меня в прямом смысле зажимают к стене. Вот вообще не кайф.

— Отвянь, сказала, — отпихиваю его, да только это мало помогает. — Реально ж огребёшь!

Угрозы тоже не помогают.

— Ой, да харе ломаться. Будто никто не знает, какие вы там ништяки у себя оказываете. Соглашайся, всё бабло тебе пойдёт, не надо комиссио... — одариваю его хлёсткой пощёчиной, не давая договорить. Мартынов мрачнеет. — Зря. Это ты зря. Я ж могу и по-плохому. 

Вероятно, может. И, признаться, вот такие возможные заходы меня пугали изначально больше всего. С бытовыми войнами я-то справлюсь, а вот если тупой компашке Князева что-то в башку стукнет, вот тогда реально полный ахтунг настанет...

— Мартынов, свали, если зубы дороги, — я не мастер по КМС, но тяжёлым зарядить реально могу.

— Да ща, ты мне теперь должна!

— Ломбард тебе должен. Мозги. Хоть какие-то бэушные, а то у тебя там всё пылью покрыло... Ааа... — взвизгиваю, когда меня хватают за запястье и выкручивают руку. Больно выкручивают. Чтоб ничего не хрустнуло, приходится самой согнуться пополам.

— Много болтаешь, дрянь... — злобно цедят мне, явно намереваясь довести дело до травмпункта, но ответить что-нибудь колкое и обидное не успеваю. За нашими спинами раздаётся спокойный голос Ильи.

— Развлекаетесь?

5. Глава третья. Тушёнка и прочие неприятности

Зои

Стоит и пялится. Князев, да что ж ты так выбешиваешь-то?!

— Убери своего долбоящера, пока на вас в ментовку заяву не накатали! — злобно рычу я, пытаясь вырваться. Благородство сдохло в двадцать первом веке. Не осталось нынче принцев, готовых защитить честь дамы. Во всяком случае не в этой квартире. 

— Тим, — окликает Мартынова Илья. — Оставь её.

Эм... Или осталось?

— Ван момент. Сначала проучу, — не унимается козлина.

— Мартын: отпустил и ушёл, — тон не меняется, но в голосе появляются новые нотки. Железные такие, безапелляционные. Перемена прям ощутима.

— Да и больно надо, — фыркает в ответ и я, наконец, получаю свою конечность обратно.

— Дибила кусок. Оба, — шикаю, нянча скулящее плечико. — Намордники на вас нацепить надо.