– Эх, смотри, елочку-то мы испортили, – невольно вздохнула. – Жалко красавицу.

Ама обернулся, а потом пожал плечами:

– Нестрашно, – он махнул рукой, и в одно мгновение смятые иголки выпрямились, а места надломов срослись. Перекрученные игрушки самостоятельно красиво расправились, а многоцветная нить гирлянды засияла огнями.

– Вау, – восхищенно протянула я.– А это как?!

– Обыкновенная бытовая магия, – прокомментировал свои действия гуен. – Ничего сложного.

– Для кого как, – качнула головой, осознав, как мохнатику удалось самостоятельно нарядить елку. – А что ты еще умеешь?

– Наводить порядок, – хозяин дома махнул лапкой, и в то же мгновение в комнате начались чудеса. Из шкафа выскочила метла, самая настоящая, и начала самостоятельно сметать осыпавшиеся на палас иголки. Совок, как экскаватор, сгребал их и ссыпал, в вовремя подскочившее, ведро для мусора. Несколько тряпок терли стол и окна, швабра надраивала и так скользкую плитку до блеска. Стулья словно по команде выстроились ровной шеренгой.

Я от изумления вскочила, в тот же миг, плед, на котором сидела, аккуратно сложился в ровный прямоугольник.

И прежде чем успела сказать хоть слово, Ама шикнул какую-то странную фразу, и кресло-качалка растворилось прямо в воздухе, а в комнате появилось два обыкновенных кресла, журнальный столик и большая многоярусная ваза с разнообразными фруктами.

– Ух ты… Да ты настоящий волшебник, – невольно прижала ладони к груди. – Да о таком мечтает любая хозяйка.

– О чем? – Ама вскарабкался на кресло и вытянул лапки.

Сейчас я отметила, что он был обладателем абсолютно голых розовых задних четырехпалых конечностей с короткими прозрачными коготками. Хранитель дома потер лапку об лапку и вздохнул:

– Как-то холодно, – а потом хлопнул в ладоши, и в камине с характерным треском вспыхнули поленья.

От неожиданности буквально рухнула в кресло и пробормотала:

– Ну ты даешь…

– Испугалась? – Ама пристально уставился на меня. В его зеленых глазах читалось откровенное нетерпение.

– Немного, – призналась в ответ.

– Немного, – протянул пушистик, а потом вновь хлопнул в ладоши.

Из камина в мою сторону вырвался огненный шар. Осознав, что могу пострадать, кубарем скатилась с кресла, спрятавшись за него.

Прошло мгновение, затем еще, но так ничего и не произошло.

Осторожно выглянув, со страхом уставилась на пушистика.

– А теперь страшно? – на меня пытливо посмотрели. И тут я осознала, что мохнатик все это сделал специально, чтобы меня напугать.

Вскочив, поставила руки на талию и рявкнула:

– Совсем спятил?! Ты что творишь?

– Ага, кричишь, значит, испугалась. Это хорошо, – послышалось умозаключение. И это было сказано с такой радостью, что меня буквально затрясло от злости.

Шагнув к Ама, автоматически схватила его за длинное ухо и, дернув, прошипела:

– Ну, и что это значит? Я хочу тебе помочь, а ты решил меня напугать?! Зачем!

– Опусти! – раздалось верещание в ответ. – Отпусти! Как не стыдно! Обижать гуенов нельзя!

– Да ты что? – вкрадчиво прошептала я.– Это еще почему?

– Потому что мы маленькие и беззащитные!

От такого заявления едва не рассмеялась. Качнув головой, пригрозила:

– Знаешь что, беззащитный, еще одна подобная выходка, и не посмотрю на твою важность, оттаскаю за шкирку, как хулигана!

Я выпустила мохнатое ухо.

Ама тут же прижал важную часть себя к макушке и пробурчал:

– Злая ты…

– Зато ты добрый, – парировала в ответ.

Вновь сев в кресло, сняла туфельку и сжала ее покрепче в ладони.

– А это зачем? – тут же раздался вопрос.

– На всякий случай.

– Это какой? – мохнатик настороженно смотрел на меня.