Ева села без приглашения, чтобы ее глаза были на одном уровне с глазами Миры.

– Он давал пациенткам номера вместо имен. Все они были женщинами, все в возрасте от семнадцати до двадцати одного. По его специальности – то есть по пластической хирургии – почти ничего. Их всех тестировали и оценивали по таким параметрам, как познавательные способности, владение языками, художественные таланты, физические данные, спортивная форма. В зависимости от их успехов и достигнутого уровня проводимые с ними процедуры – какие именно, не уточнялось – либо продолжались, либо прерывались. Если они продолжались, все заканчивалось «размещением», и на этом каждый файл обрывается. Что это может значить?

– Не могу сказать.

– Ну, хоть предположите.

– Не мучайте меня, Ева. – Голос Миры задрожал. – Прошу вас.

– Ладно. – Ева вскочила на ноги. – Еще раз извините.

Мира лишь кивнула головой, и Ева поспешила оставить ее одну.

По пути в отдел убийств Ева вытащила из кармана сотовый. Было еще довольно рано, но она решила, что у врачей, как и у копов, фиксированного расписания нет. Поэтому она без зазрения совести разбудила доктора Луизу Диматто.

Луиза зевала вместо приветствия.

– Есть вопросы. Можем сейчас встретиться?

– Выходной. Спать хочу. Уйди. Далеко-далеко.

– Я к тебе приеду. – Ева проверила время. – Через полчаса.

– Я тебя ненавижу, Даллас.

Изображение на экране видеотелефона дрогнуло, потом рядом с личиком Луизы появилось красивое и заспанное мужское лицо.

– Я тоже!

– Привет, Чарльз. – Чарльз Монро был профессиональным половым партнером, но с Луизой его связывала настоящая любовь. – Через полчаса, – повторила Ева и отключилась, пресекая дальнейшие споры.

Она повернула обратно, решив, что будет проще подобрать Пибоди возле ее дома. Когда лицо Пибоди появилось на экране, волосы у нее были мокрые, и она прижимала к груди полотенце.

– Заеду за тобой через пятнадцать минут, – сказала Ева.

– Кто-нибудь умер?

– Нет. По дороге объясню. Просто будь… – Тут она увидела Макнаба, явно вышедшего из душа, и возблагодарила бога за то, что видеоэкран режет картинку как раз на уровне его груди. – Через пятнадцать! И ради всего святого, научись блокировать видео!

«Пибоди ухитрилась принять полную боевую готовность через пятнадцать минут», – с удовлетворением заметила Ева. Она стремительно выбежала из дома в своих дутых кроссовках, которые предпочитала всем другим видам обуви. В этот день они были темно-зелеными, под цвет куртки, в белую и зеленую полоску.

Она села в машину, и тут ее глаза округлились от удивления.

– Пальто! Вот это да! – ахнула Пибоди и потянулась его пощупать, но Ева шлепнула ее по руке.

– Не смей лапать мое пальто!

– А понюхать можно?

– Нос не ближе дюйма от рукава. Один раз.

Пибоди послушно потянула носом один раз и закатила глаза.

– Рорк вернулся домой раньше обещанного, да?

– А может, я сама его купила?!

– А может, молочные поросята летают на стрекозиных крылышках? Ладно, если никто не умер, почему мы так рано заступили на смену?

– Нужна медицинская консультация. К Мире я уже сунулась, но она реагирует болезненно: личные отношения с убитым. Вот я и задействовала Луизу как запасной вариант. Едем к ней.

Пибоди извлекла из сумки губную помаду.

– Дома не успела, – пояснила она, когда Ева покосилась на нее. – А если мы едем к Луизе, вдруг увидим и Чарльза?

– Весьма вероятно.

– Хочу принять товарный вид.

– А ход расследования тебя случайно не интересует?

– Одно другому не мешает. Могу слушать, думать, сопоставлять и принимать товарный вид. Сопоставлять и принимать, – повторила Пибоди.