Я сказал хмуро:

– Отдел должен быть не просто с большой независимостью, а… с предельной! Если, к примеру, вирус разрабатывают где-то в Бангладеш, мы должны иметь возможность немедленно послать туда человека! Без запросов и согласований, чтобы не опоздать. И никому не отчитываться, как именно угрозу устранили. Просто устранили, вот и все!

Мещерский кивнул, а генерал расправил плечи и сказал властно, как Наполеон, издающий свой кодекс:

– Одобряю полностью. Агент может не просто убить мерзавцев, но и сжечь там всю лабораторию! Если понадобится – вместе с деревней. Это звучит по-людоедски, но вы, надеюсь, не правозащитник, понимаете, жизнь восьми миллиардов людей стоит одной сожженной деревни.

Он даже помолодел на глазах, что делает прилив адреналина, потер ладони.

– Спасибо, генерал, – сказал я. – В самом деле спасибо.

– И высшая степень секретности, – добавил он деловито. – Даже руководство не должно знать, что вы делаете!.. В смысле, детали не должны знать. Иначе его самого поставим в неловкое положение, как вы понимаете. Владимир Алексеевич, нас до сих пор не представили друг другу…

Мещерский сказал с улыбкой:

– Это наши правила, а вовсе не какое-то дремучее невежество. Генерал армии Кременев Антон Васильевич, занимается… очень важной работой. Владимир Алексеевич, профессор.

Мы с генералом пожали друг другу руки. Несмотря на его красномордость, ладонь твердая и сухая, словно я сжал кусок дерева, а он ответил такой же мощной хваткой, проверяя мою профессорскость.

Ингрид, когда везла меня домой, сказала успокаивающе:

– Это совсем не медленно, ты зря!.. Знал бы, с каким скрипом принимают и более простые решения!.. А сейчас нужно создать структуру, которой нет еще ни в одной стране мира!..

– Точно?

– Что «точно»?.. Ах, ну, сведений таких нет. Возможно, какие-то операции поручают обычным отрядам специального назначения. Но у нас будет именно такое вот специализированное. Скажу по секрету, все фактически решено, я видела по их лицам. Ты бываешь иногда очень убедительным. Меня же сумел убедить?

– Правда? – спросил я. – Хорошо, тогда приготовишь мне яблочный штрудель.

Она посмотрела на меня удивленно.

– Ну и свинья наглая!.. А если у меня другие планы на вечер, чем странное счастье тебя чесать?

– Отмени, – велел я. – Иначе не возьму в отряд спасителей человечества.

Она презрительно прищурилась.

– Так уж уверен, что после того, как ты им нахамил, предложат возглавить тебе?

– Уверен, – ответил я. – Если не дураки. А они мне дураками не показались. Даже генерал.

Она в изумлении от такой наглости покрутила головой, я промолчал, не рассказывать же, что слежу за переговорами этих генералов по мобильной связи, которую считают защищенной. Вижу сомнения, колебания, заодно просмотрел их личные дела, а также родных и знакомых, связи на стороне, кое-где накопал компромат, при необходимости не постесняюсь пустить в ход.

Нельзя позволять, чтобы такое важное дело, как создание Комитета Защиты Человечества, мог торпедировать человечек, больше всего ломающий голову, как тайком от ревнивой жены переспать и со второй ее подругой, как уже переспал с первой.

Она высадила меня возле моего автомобиля. Я видел, что надеется услышать приглашение похрюкать в моей постели, но я удержался, вдруг все еще не уверена, что возьму в такой важный отдел спецслужб, хочет подстраховаться, и хотя даже мысль о таком в ее адрес унизительна, смолчал, поблагодарил и пересел в свою автомашину.

Я полагал, выделят где-то неприметный домик, однако на другой день Мещерский сообщил, что помещение спешно готовится в здании одной из строительных корпораций.