– Маловато, – сказал я. – Отдел мог бы быть и больше.

Он усмехнулся, посмотрел на генерала. Тот пробасил раздраженно:

– Четыре кандидатуры на должность руководителя!

Мещерский добавил:

– В конце концов сошлись на вас, дорогой наш профессор. Нам рекомендовали на должность руководителя проекта пригласить вас.

Я дернулся.

– Какого руководителя? Речь шла о советнике или, на худой конец, консультанте! Вот так и предложи что-то нужное. Все-таки я ученый, а не военный!

Генерал сказал с неохотой:

– Да, лучше бы это поручить военному, но руководство решило, что это больше научный проект, хоть и связанный с проблемами безопасности. Потому во главе должен стоять ученый.

Я возразил:

– Простите, но я с ходу назову два десятка ученых мирового уровня, перед которыми я как муравей перед слонами!.. Пригласите их.

– Вы серьезно? – спросил Мещерский.

– Абсолютно, – заверил я.

Они переглянулись, Мещерский сказал с доброжелательной ноткой:

– Уже то, что вы совершенно искренне отказываетесь, а вашу искренность подтверждают десятки датчиков, мониторящие ваше состояние, уже говорит в вашу пользу. Вы не карьерист, не выскочка…

– Ну спасибо, – сказал я саркастически.

Он кивнул с невозмутимым видом.

– Пожалуйста. А еще у нас очень любопытная характеристика на вас из мест… из очень турбулентных мест.

– От кого? – спросил я настороженно.

Он ответил с насмешкой:

– От целого ряда лиц. И все характеризуют вас с несколько неожиданной стороны.

Генерал при этих словах недовольно хрюкнул, перебил Мещерского:

– Я сказал бы, что они дают вам слишком завышенную оценку, но эти люди точно не могли сговориться, так как находятся, скажем уклончиво, по разным сторонам баррикад. Скажу честно, я был против вашей кандидатуры, но именно их оценка несколько изменила мою точку зрения.

Мещерский сказал с широкой улыбкой:

– Не отказывайтесь, Владимир Алексеевич!.. Вы не представляете, какие были соискатели этой должности! Но вы подходите и как ученый с широчайшим кругозором… и как человек, который может действовать очень активно.

Генерал смотрел на меня с новым интересом.

– Да, – подтвердил он. – В интересах государства.

Я понял, что он хотел сказать, и даже то, от кого услышал эту фразу и почему именно повторил. Генерал, сторонник жестких мер, с первой встречи заподозрил меня в мягкости, не понимает, что ученые смотрят на мир совсем не так, как писатели и артисты, из которых и получаются всякие там правозащитники. Мы реалисты, если для спасения тысячи нужно убить одного, убьем, а не будем заламывать руки и кричать в слезах, что это негуманно.

Я вспомнил, как Ингрид несколько раз обвиняла меня в жестокости, все-таки женщина, а генерал, прочитав внимательно эти отчеты, понял, что я действовал очень рационально, хотя такое поведение пока что находится вне правового поля современных норм.

– Тогда разграничим полномочия, – предложил я. – Мы будем мониторить ситуацию насчет глобальных рисков по всему миру. Если какие-то можно решить дипломатическими путями, тут же передаем наверх.

Мещерский спросил негромко:

– А если дипломатическими нельзя?

– Нужно все равно действовать, – ответил я зло. – В случае, если угроза близка, то я бы советовал как можно быстрее посылать спецов. В зависимости от размера угрозы это могут быть спецагенты, спецгруппы, спецотряды и даже спецвойска.

Генерал довольно крякнул.

– Я боялся, что не скажете. Вижу, характеристику из горячих мест вам дали не с потолка. Умеете принимать быстрые решения. Я буду пробивать, или, как теперь говорят, лоббировать как можно бо́льшую вашу независимость от других отделов и проверяющих органов.