С тех пор прошло много лет, и помотало ее, конечно, знатно, но сейчас, к сорока семи своим годам у нее уже была и своя любовно обставленная двушечка, и маленькая однушка под сдачу, и не самая убитая иномарка, и даже завещание, написанное на местный приют для котов – просто из равнодушия к людям.

Завести животину себе она не могла – слишком часто бывала в разъездах, потому дома ее ждали только любимые ею дамские романы. Она отключалась, читая о приключениях очередной героини, о страстной влюбленности красавца-дракона, о роскошных постоялых дворах и шоколадных и кофейных заведениях, которые строили очередные попаданки в средневековье.

После сорока появилось у нее еще одно, относительно невинное хобби – восточная кухня, потому на собственной кухне у Натальи был устроен отдельный шкафчик, где содержалось несколько десятков разнообразных туго закрытых баночек и бутылочек с перцами разных цветов, пряными травами, листьями, корешками и семенами.

Ни разу за всю жизнь ей не попался мужчина, которому она смогла бы поверить, а способностью смотреть на них сквозь розовые очки она, похоже, не обладала с юности.

Однако, все это не делало ее жизнь серой и скучной. Наталья зверски боролась с каждым седым волоском и новой морщинкой, ходила в спортзал, раз, а то и два в год выбирала время и через знакомого туроператора выхватывала горящую путевку – погреться на пляжах Египта или прошвырнуться по магазинчикам Турции.

2. Глава 1

Первое, что почувствовала Наталья Леонидовна при пробуждении – тяжелый и весьма неприятный запах прогорклого жира и дыма, а последнее, что она помнила – это запредельная боль и треск ломающихся ребер.

Сознание и ощущения тела возвращались рывками. Тепло… Сухо… Странно… Дышалось тяжело, тело болело, и чувствовалась легкая тошнота, но мысли были достаточно ясные. Рядом раздавались какие-то странные звуки. Открыв глаза, она испытала дикую панику, и первая мысль была: «Ослепла!». Потом, слегка привыкнув к темноте, стала смутно различать какие-то пятна. И, наконец, догадалась – ночь! Просто ночь!

Испуг выплеснул в кровь такую дозу адреналина, что она резко села и попыталась осмотреться, однако темнота была так густа, что кроме еле выделенного очень слабым светом снаружи треугольника где-то вдалеке, разглядеть что-либо было невозможно.

Оттуда, от этого треугольника шел слабый сквознячок, доносящий запах травы, влаги и дымок далекого костра. Зато ощущения были более, чем странные. Понятно, что после такой аварии легко было и помереть, однако, даже труп не положат на жесткий мех. Откуда в морге мех? А если это больница, то должны быть простыни!

Пошарив в потемках рукой, Наталья нащупала какие-то непонятные скомканные шкуры, решив все же выяснить, где она находится, позвала: «Эй! Люди! Есть кто живой?!».

Вот только собственный голос вызвал у нее состояние близкое к истерике – он был совсем не ее! Да и черт бы с ним с голосом, но сами слова, которые она произнесла звучали как шаманское заклинание! Вместо привычного и понятного «Эй, люди…» получилось что-то вроде:

-- Хой! Магатор! Ари кагта салма?!

Она вскочила на четвереньки, запутавшись в тряпках, скатилась с какого-то низкого помоста, упала не на пол, а на жесткий вонючий ковер, чувствуя тело чужим и непривычным. Попыталась встать, но голова так закружилась, что, резко выдохнув, она снова упала на колени и поползла к тому самому светящемуся треугольнику. Слегка привыкшие к темноте глаза подсказывали ей, что там – выход.

Доползти Наталья не успела, слева из темноты послышался приглушенный голос, произносящий совершенно неудобоваримые сочетания звуков, которые Наталья, однако, прекрасно поняла.