– Именно.

– Валя, спасибо. Сюда поставь и валерьянки

найди, будь так любезна. Валя, дверь-то прикрой!..

И как так вышло?

– Случайно.

– И давно ты с ним?

– Давно. Дружим много лет. Он водилой раньше был у Филимонова, бывшего шефа моего мужа.

Мой тогда с ним и закорешился, а потом мы уже

35

Полина Елизарова

семьями. А тут, в самом конце августа… В общем, неважно. Случилось, и все.

– Женат он?

– Навеки. На мешке бесформенном. Да дело-то

не в этом! Он такой удушливо-понятный, что даже

если бы и холост, я никогда с ним жить… Я, конечно, прерву беременность, прямо завтра. Ой!

– Люба, успокойся! Возьми себя в руки. Ну что

тебе, впервой?

– Да не впервой, но я не хочу! Сейчас уже не

смогу, понимаешь? Я только что-то понимать стала, про себя, про жизнь, и такая подстава! Когда

кто-то умирает, страдает не тот, кто умер, а те, кто

рядом. Так вот, я уже страдаю от одной этой мысли… Тем более сама, своими руками! Нет, я не

смогу.

– Да не своими, а руками врача. Я очень хорошего врача могу посоветовать, тактичного, опытно-го, она здесь, в нашей клинике, кстати, принимает.

Хочешь, наберу?

– Не надо пока. Вера, я сдохну прямо здесь!

Только от одной мысли о том, о чем ты сейчас говоришь!

– На, возьми. Прекрати трястись, это просто

валерьянка. Две, нет, лучше три таблетки, держи.

Садись в кресло, отвлечешься.

– У меня еще и дядька помер под Калугой.

Мать задолбала истерить, звонит каждые полчаса.

Вовка агента нашел хорошего. А кто еще, кроме

Вовки, поможет? Но он ничего не знает. И не должен узнать. Я не могу его так глупо потерять, Вов-36

РОВНО ПОСРЕДИНЕ, ВСЕГДА ЧУТЬ БЛИЖЕ К ТЕБЕ

ку… Мне, Вер, и опереться больше не на кого. Да, он

совсем не мой герой, дурилка этот картонный, но…

Ох, Вера, это я во всем виновата. Помнишь, навод-нение в конце августа случилось? Пол-Москвы

тогда затопило, и меня… вместе с ним. Нет, не могу

об этом…

Вера и Надя

16 октября

Москва. Садовое кольцо. Кафе «Зазеркалье»

– Ромка пропал.

– В смысле пропал?

– В прямом. Вторые сутки пошли, как не отвечает на звонки и сообщения. Тварь эта аморфная

сегодня на пятый раз только трубку взяла, еще зев-нула, это в одиннадцатом-то часу! Я из нее еле вы-удила, что Ромку она со вчерашнего дня не видела.

Ушел, говорит… Да нет, Надя, она даже не говорила, я это все клещами вытягивала!

– И что вытянула?

– Ну что… Ушел вчера на встречу с какими-то

институтскими друзьями. Имена-фамилии она не

знает, только пару кличек назвала: Бзик и Спой-лер. Уроды, блин… У меня такое ощущение, что это

новое поколение – не живые люди, а ники, аватар-ки и идиотские словечки, зависающие в дыму от

набитых каким-то дерьмом ингаляторов, которые

они изо рта не вынимают. Не люди, а карикатуры

на людей.

37

Полина Елизарова

– Вер, успокойся.

– Надо пойти заявить.

– Не паникуй раньше времени.

– Слушай, дерни Алексея, может, у него есть

кто в органах?

– А сама не хочешь?

– Да не могу я с ним после Пасхи нормально

общаться. Не то чтобы обиделась, это-то я пережи-ву, просто одалживаться не хочу.

– Понимаю. Он был крайне бестактен с тобой, а с другой стороны – ни оскорблений, ни крика не

было, выходит, и придраться не к чему. Для него

это, к сожалению, нормально… Не беспокойся, я поговорю с ним вечером. Ну а ты, в свою очередь, сразу информируй, как Рома объявится.

– Само собой. Выпьешь?

– Не могу: я, как обычно, за рулем.

– А я выпью немного. Девушка, подойдите, пожалуйста! Это все очень странно, Надя.

– Не накручивай себя. Может, он со своей по-ругался и психанул. Этим и можно объяснить ее

нежелание с тобой разговаривать. Уверена, он до

сих пор зависает где-то с друзьями.