Исторически «воображаемое сообщество», коллективное «мы» России формировалась как по модели нации-государства, так и особой цивилизации. При этом имперская и национальная идентичности не только не конкурировали, но и дополняли друг друга. Нечто аналогичное наблюдалось и в советский период российской истории. Формула: «советский народ как новая историческая общность» фактически совмещала две модели воображаемого сообщества – идея нации была интегрирована в матрицу цивилизационной идентичности при верховенстве марксистско-ленинской идеологии. Тем не менее гармония составляющих национально-государственной и цивилизационной моделей не была абсолютной.

В разные периоды на передний план выходила то одна, то другая составляющая, что можно было наблюдать даже в короткий (по историческим меркам) постсоветский период. В настоящее время акцент сделан на цивилизационной составляющей идентификации, которая исходит из того, что Россия – это государство-цивилизация, подобно Китаю и Индии. Она занимает особое положение между Европой и Азией, являясь не только промежуточным географическим, но и политическим, социокультурным пространством, органичным образом соединяя в единое целое элементы европейской и азиатской культур, ценностей, политико-государственного и социального устройства. Россия – страна с тысячелетней историей, традициями и обычаями, образом жизни и ментальностью, заданными в том числе ее географией, природой и историей, особенностями национального характера и уклада жизни. Соответственно, Россия не может быть ни Западом, ни Востоком, копируя модели той или другой стороны. У России свой путь. В целом, что важно подчеркнуть, этот посыл, согласно данным многих социологических исследований, принимается большинством российских граждан. Тем не менее остаются несколько проблемных моментов. Вот первый из них. Многие критики указывают, и не без оснований, что достаточной ясности, в чем заключается, состоит этот особый путь, ни у политической, ни у интеллектуальной элиты, ни тем более у населения нет. Если употреблять терминологию экономистов, то сегодня «особый путь» – это не договор граждан и власти, а скорее декларация о намерениях. Автор статьи тем не менее не склонен драматизировать ситуацию по этому поводу. Нет сегодня – может появиться завтра. Оснований утверждать, что это в принципе тупиковый путь, нет. Опасность, риски заключаются скорее в другом. При всех разногласиях специалистов относительно сущности цивилизации есть единство в том, что главный смысл понятия цивилизации – это идея независимости, самодостаточности, уникальности. Нам уже приходилось и ранее отмечать, что самое уязвимое место в этой триаде применительно к России как самобытной, особой цивилизации – это самодостаточность [Политическая идентификация… 2010: 6–11]. По многим параметрам Россия действительно самодостаточна (территория, военная мощь, интеллектуальный потенциал населения). Но можно ли говорить о самодостаточности, если экономика страны в такой мере зависит от конъюнктуры цен на внешних рынках на энергоносители? Если внешние игроки буквально в течение двух-трех недель способны обвалить курс национальной валюты и вызвать потребительскую панику в стране? Большой вопрос.

Характерно, что президент России, выступая на ежегодной пресс-конференции в конце декабря прошлого года, в числе факторов, обеспечивающих в будущем рост российской экономики, в первую очередь называл общий подъем мировой экономики. Безусловно, хорошо, что Россия вписана в мировой экономический процесс. Но так же безусловно и то, что в этом процессе Россия с ее двумя с небольшим процентами мирового ВВП не может быть ни дирижером, ни исполнять роль первой скрипки. И дело не только в экономике.