В этногеополитическом измерении границы Северного Кавказа как внутреннего геополитического пространства не заканчиваются на южной государственной границе РФ или северной границе закавказских государств, а простираются на территорию Южного Кавказа и дальше – на Ближний и Средний Восток. Здесь речь идет о наличии диаспор северокавказских народов, обосновавшихся со второй половины XIX в. в Турции, Иордании, Сирии и других соседних государствах.

Этим объясняется тот факт, что с точки зрения обеспечения национальной безопасности и государственного единства РФ на южных рубежах и самого Северного Кавказа ключевое значение имеет этнонациональный фактор. Множество других факторов по сути дела вытекают из него или же теснейшим образом связаны с ним. В большинстве, если не во всех республиках региона важнейшие сферы жизни, в том числе политическая, пронизаны этнонациональным, племенным, клановым, клиентелистским и иными началами.

Политические симпатии и антипатии людей в значительной степени определяются их принадлежностью к определенной этнонациональной группе, тухуму, языку, клану, местности. Здесь нет просто абстрактных, статистических избирателей, а есть избиратели-лезгины, избиратели-кумыки, избиратели-аварцы и т.д. Любые проблемы социального, экономического, образовательного или иного характера так или иначе связаны с национальным вопросом. От степени решенности или нерешенности национального вопроса зависят основные векторы развития региона.

Иначе говоря, здесь, как ни в одном другом регионе России, проявляется взаимосвязь между геополитикой и этнополитикой, которые переплетаются в единый узел, непосредственно влияющий на жизнеспособность, суверенитет и единство государства. Более того, сочетание геополитического и этнополитического измерений при исследовании данного геополитического пространства приобретает значимость и актуальность в тех ситуациях, когда этнонациональная проблема становится источником разного рода противоречий и конфликтов, представляющих угрозу государственному единству и социально-политической стабильности в стране. Поэтому исследование этой темы в контексте национальной безопасности России приобретает большое значение не только для понимания и решения внутриполитических задач страны, но и для разработки внешнеполитического курса в отношениях со многими соседними государствами.

Касаясь причин возникновения конфликтов на Северном Кавказе, К.С. Гаджиев писал, что они зародились «еще в рамках осуществления так называемой ленинской внешней политики… В теории провозгласив политику самоопределения народов, на деле государственно-административные образования, как правило, отнюдь не строились строго по этнонациональному признаку…

Сам принцип территориально-административного размежевания по сугубо национальному признаку противоречил реалиям Кавказа. Произвольно установленные в советский период границы между республиками в наши дни стали потенциальным источником разнообразных конфликтов»24.

В результате многократных и произвольных административно-территориальных перекроек без учета этнонационального фактора многие этносы оказались разделенными между двумя или даже тремя-четырьмя республиками. Пагубность такой политики со всей очевидностью обнаружилась в условиях перестройки и развернувшихся за нею процессов распада СССР, когда на поверхность выплеснулись дремавшие до сих пор противоречия в сфере межнациональных отношений.

В комплексе факторов, способствовавших росту по всей стране настроений и установок на суверенизацию, а в ряде случаев – активности радикальных групп, требовавших отделения от России и создания независимых этнонациональных государственных образований, значительную роль сыграли тенденции к политизации этнонациональных отношений и этнизма, возрождению тейповых, джамаатских, тухумных и других ценностей и установок, формированию националистических идеологий, основанных на политизации этнической истории.