Ахиллес – это древнегреческий воин, могучий, как все мифологические герои. Соответственно, он и бегает быстро. Что такое черепаха, думаю, объяснять нет необходимости. И вот эти двое решили, по Зенону, побегать наперегонки. Ахиллес, понимая, что черепаха бегает несколько медленнее, дал ей фору. То есть сначала стартует черепаха, и лишь спустя некоторое время Ахиллес. А теперь, как говорят фокусники, следите за руками (рис. 1.5 – иллюстрация к задаче).

Рис. 1.5. Ахиллес и черепаха

В начале старта Ахиллеса между ним и черепахой есть некоторое расстояние. На его преодоление Ахиллесу нужно некоторое время. Пусть, например, 10 минут. Через 10 минут Ахиллес прибудет в точку, в которой была черепаха, но ее там уже нет. За эти десять минут черепаха пройдет какое-то расстояние. Преодолеть новую дистанцию Ахиллесу труда не составит, но на это опять уйдет время. За это время черепаха еще что-то там пробежит. И получается, что как бы Ахиллес не старался, между ним и черепахой всегда будет какое-то расстояние, для преодоления которого Ахиллесу нужно время, но черепаха за это время пройдет новое расстояние, а значит, между Ахиллесом и черепахой всегда будет непройденное расстояние, а значит, Ахиллес никогда не догонит черепаху!

Решение проблемы лежит в области теории бесконечно малых. Сегодня эта теория называется дифференциальным исчислением. Во времена Зенона такой теории не было, а в рамках формальнологических систем проблема не разрешима. Это хороший пример ограниченности формальной логики и отличия интеллекта от его частного инструмента – логического вывода. Все сказанное здесь являет нам печальную истину – все достижения человеческой логики в области формализации мышления, скорее, показали ограниченность логики, чем ее силу. Проблема интеллекта оказалась неизмеримо сложнее.

Если разум не удалось объяснить с позиции формальной логики, то это не означает принципиальной необъяснимости предмета. Просто не с того конца подходили к вопросу. Изначально философам надо было бы заметить, что даже очень неумный человек, без какого-либо образования, не имеющий никакого представления о логике, должен быть признан нами разумным. О чем это говорит? Да о том, что интеллект – явление внелогического порядка. Его природа другая. Есть смысл признать интеллект психологическим явлением и перейти в новую сферу – сферу психологии. Посмотрим, что удалось добиться в деле объяснения разума психологам.

Например, определение предмета психологии мышления П. Я. Гальпериным звучит так: «Психология изучает не просто мышление и не все мышление, а только процесс ориентировки субъекта при решении интеллектуальных задач на мышление». Таким образом, с точки зрения одного из лучших советских психологов эта наука не претендует на полное решение задачи исследования интеллекта, а желает лишь решить вспомогательную проблему.

Другой столп советской психологии А. Н. Леонтьев определяет мышление как высшую ступень познания. Звучит тоже не слишком обнадеживающе. С таким же успехом можно мышление определить как форму разума, разум – как форму интеллекта, а интеллект – как способность к мышлению (то есть пойти по кругу из тавтологий). Может быть, этот сарказм и излишен, советские психологи сделали довольно много для понимания сути механизмов мышления, но я хочу проиллюстрировать мысль – психология мышления не решила задачу определения интеллекта и не создала точных теорий.