Визг, восторг, и вот уже фронт моих работ перемещается ниже – девчонки начинают выпячивать животы и косточки на бедрах, легкими ненавязчивыми движениями пальцев намекая мне, что вполне готовы приспустить и все остальное, и вообще на хрен сбросить трусики.

Мне всегда было интересно, - а вот если я в такой момент возьму и дерну резинку белья сильнее, обнажив до самого конца, - они готовы отдаться прямо так, при всей толпе? Судя по рукам, пытающимся поймать мои пальцы и засунуть их себе гораздо глубже, чем это необходимо для того, чтобы я оставил метку, мне кажется, что зрители их бы не остановили.

Хотя, - кому я на хрен вру? От этого шала я тоже кайфую, да еще как!

Только вот нужно не забывать, что это не норма. И при общении смотреть все-таки в глаза, а не ожидая, что каждая тут же начнет стягивать с себя майку, чтобы познакомить меня с географией своего тела. А то уже начинаю привыкать!

« Милана», номер триста двадцать шесть, - стонет мне в ухо, обжигая перепонки, томный голос.

« Прибрежье», номер шестнадцать, - перебивает его голосочек совсем юной нимфы, - Ира….

И вот так тоже будет продолжаться до тех пор, пока все эти голоса не сольются в моей голове в разномастный шум, в котором я уже ничего не буду различать, кроме льющегося звука.

Бывает так, что немеет рука от какого-то долгого занятия. У меня в основном немеет звуковое восприятие и уши. Но это – просто высший кайф, почти на грани оргазма! Хоть я, конечно, ни хрена не запомню и не отправлюсь ни в один их этих номеров. На кой? Всегда найдется та, которой я поддамся и поплыву за ней, увлекаемый ее рукой…

Вскидываю голову, оценивая, сколько их еще на ступеньках, - паломничество к моему маркеру, - и к тому, что гораздо побольше в размерах, не иссякает. С радостью замечаю наших девчонок, стоящих у бассейна с напитками. Ксанка закатывает глаза, поймав мой взгляд, как бы говоря « тоже мне, звезда, блин», - и я, помахав рукой, улыбаюсь еще шире. Вот это – самое главное, - когда рядом те, которые прекрасно знают, какой ты в обычной жизни и, хлопнув по макушке, напомнят, что самый ты что ни на есть обыкновенный. Это не дает мне зазвездиться. И вообще – чувствуется родным островком реальности.

Снова возвращаюсь к своим красавицам, едва покачивая головой. Не понимает Ксанка этого кайфа. Потом когда-нибудь ей объясню.

Но краем глаза вдруг выхватываю огненные волосы, - и в один миг меня просто обжигает насквозь, - вот как будто бы в крови начинается огненный, не хуже этих волос, пожар, заставляя сердце забиться так часто, как после самого крутого моего заплыва.

- Дина, - как будто снова слышу ее голос, поразивший меня при самом знакомстве. И тут же возвращается та самая вибрация, которой еще утром удалось напрочь выбить меня из равновесия.

Один взгляд, - и даже не в глаза, всего лишь осознание ее присутствия, - и все вокруг становится совсем другим. Как яркая краска на фоне бледных оттенков. Я сам начинаю бурлить, чувствуя, как внутри меня полыхает огонь, несясь по венам, простреливая позвоночник, отдаваясь даже в кончиках пальцев, из которых, кажется, сейчас выстрелят огненные фонтанчики.

- Дина! – расталкивая толпу, я несусь за этим огненным пятном, никого не замечая и не разбирая дороги.

От ног отлетают чьи-то бокалы и тарелки, оставленные около бассейна.

Кто-то из коллег по туру обнимает меня, поздравляя, - но я решительно отодвигаю каждое пятно, оказывающееся между мной и этим язычком огня, даже не разбирая лиц и не понимая слов, которые мне говорят.

Но мой огонек вспыхнул и растворился, рассеявшись в толпе.