Однако был и бесплатный вариант пополнения личных библиотек. Речь идет, конечно, о дарении книг, что было и остается одной из добрых традиций сообщества российских историков. «Я свою книжку многим роздал и разослал чуть ли не 60 штук. Всем университетским, товарищам, начальству Публичной библиотеки, etc.» [Там же. С. 101], – писал А.Е. Пресняков после выхода в свет его первого научного исследования «Царственная книга, ее состав и происхождение». Эта работа молодого историка была отмечена золотой медалью и опубликована в Ученых записках Петербургского университета [Чирков, 2001. С. 485]. Автор получил 300 экземпляров в виде отдельной книжечки в 52 страницы. Часть из них он пустил в продажу, отдав книгоиздателям, не гонясь за выгодой: «Корят меня, что очень уж дешево. Да не все ли равно» [Александр Евгеньевич Пресняков. С. 101]. Другие экземпляры с гордостью и удовлетворением раздаривал, одновременно подтрунивая над владевшими им чувствами, сравнивая себя с персонажем гоголевского «Ревизора»: «Пусть знают, что есть на свете Петр Иванович Бобчинский» [Там же].

Дарение книг в ряде случаев выступало как элемент воспитания молодого поколения историков, включения их в корпоративную культуру, что, в свою очередь, лишний раз стимулировало последних к собиранию собственных библиотек. Михаил Михайлович Богословский, непревзойденный знаток эпохи Петра Великого, 13 сентября 1915 г. в своем дневнике сообщал о визите к нему домой оставленных для приготовления к профессорскому званию выпускников Московского университета А.А. Новосельского и И.Ф. Рыбакова. «Пробеседовал час и подарил им свою книгу и оттиски статей» [Богословский, 2011. С. 77], – записал он в тот день о встрече с магистрантами.

Такие беседы выполняли важнейшую функцию по сохранению и передаче научных традиций в сообществе русских историков. Попутно заметим, что они проходили, как правило, в кабинете ученого, среди собранных им книг и рукописей, сама обстановка которого располагала к исследовательской деятельности.

А.Я. Гуревич вспоминал, как в годы учебы в МГУ в середине 1940-х гг. ему, как и некоторым другим его сотоварищам, посчастливилось бывать в доме А.И. Неусыхина, одного из авторитетнейших советских медиевистов. Александр Иосифович, писал он, «педагог […] был великолепный, возился с нашим семинаром, с каждым из нас, у нас проходили регулярные встречи». Если на занятиях в университете А.И. Неусыхин не успевал обсудить поставленные вопросы полностью, он не отказывал студентам в возможности продолжить беседу, перенеся ее во внеурочное время. «Вечером, – рассказывал А.Я. Гуревич, – конечно, предварительно договорившись, разрешалось прийти к нему домой, на Малую Бронную, в его малюсенький кабинет, заполненный книгами и рукописями, – когда-то это была комната для прислуги». В кабинете стояли всего «столик и два стула – один для А.И., другой для посетителя». Однако теснота этой «профессорской кельи» не препятствовала возникновению долгих и плодотворных научных бесед. Напротив, она как бы концентрировала внимание на научных вопросах, отсекая все лишнее. «Тут, имея в руках текст источника в оригинале, подробно обсуждали работу, представленную студентом, – вспоминал А.Я. Гуревич о своих встречах с учителем, обстоятельных и неторопливых. – Обсуждали часами, столько, сколько А.И. считал нужным для того, чтобы все прояснить и объяснить» [Гуревич, 2004. С. 22].

Книжные собрания были, как правило, самыми ценными долями из всего нажитого многими историками имущества. С.Ф. Платонов, ходатайствуя перед графом С.Д. Шереметевым, председателем Археографической комиссии и членом Государственного совета, о материальной помощи видному историку и историографу, профессору Киевского университета В.С. Иконникову, писал: «До меня дошли слухи о болезни глаз у Владимира Степановича. Он должен оставить кое-какие работы и будет стеснен в средствах (!!). По скромности он ничего просить не будет; но мечтает, что казна купит его библиотеку (которую он ценит, говорят, в 30.000) и оставит ее ему в пользование до кончины. Нельзя ли, граф, помочь ему? Это ведь подвижник. Никто не заслуживает более внимания с высоты престола среди всех наших ученых» [Академик С.Ф. Платонов, 2003. С. 155].