- Руслан Игоревич! Ну я же Вам уже объяснял! - Пузанчик буквально простонал эти слова, - ну нет никого из тех кто в штате! Мирчук ногу сломал, а Иванишин у стоматолога — даже если он к переговорам успеет, то все равно, пока заморозка пройдет... Да и вид у него — флюс на пол лица... дотянул... Княгичева в декре...

- Сверидова в отпуске, у Машкиной мать заболела! Помню-помню! Склерозом и идиотизмом не страдаю и по десять раз мне ничего повторять не надо! - резко перебил его этот... э-э... если следовать логике и опереться об отчество, то сын нашего генерального директора, Игоря Владимировича и, видимо, теперь еще и его ВРИО!

Или уже постоянный? Вроде слухов об уходе «Большого Босса» не было... но может ЧП какое-нибудь? А «выволочка» моему начальнику тем временем продолжалась:

- Я не понимаю только одного, как Вы допустили, чтобы никого на подстраховке не осталось?! - выговаривал новый босс и его глаза просто сверкали от раздражения, - если Вам мало сотрудников, возьмите еще одного, двух, но чтобы я больше не слышал, что на переговоры по миллионной сделке отправляется желторотый цыпленок!

А вот тут я разозлилась: «Дюймовочка», «цыпленок» — и это так, будто не девушка перед ним стоит а бюст отцу-основателю! Еще был бы это его отец, пожилой мужчина, можно было бы и стерпеть, но когда тебя ни за что, ни про что, оговаривает молодой парень..! Хрен бы с ним, что он теперь генеральный — я сюда нанималась не в тряпки половые, чтобы об меня ноги вытирали!

Аргументы еще теснились в моей голове, а тело уже поворачивалось к непосредственному начальству.

- Станислав Вячеславович, а Вы зачем меня сюда притащили, - начала я таким тоном, про который даже не подозревала, что он у меня имеется!

- Заткнись, дура! - взвыло и схватилось за голову мое всегда спокойное и уравновешенное альтер-эго, но меня уже понесло! Такое и раньше бывало, правда всего пару раз за всю мою жизнь-то и случалось, но... Первый раз, когда еще были живы родители. Тогда соседка обвинила меня, что я сломала машинку ее сына, в «ругательной» форме обвинила, очень зло и обидно, и это при том, что я видела как он сам на нее наступил, ну и ответила! Сколько мне тогда лет было? Не помню. Кажется только-только в школу пошла...

Второй раз уже в институте, когда меня заподозрили в списывании и попытались за это занизить оценку — препод меня, почему-то, «на дух» не переносила! И вот опять... Единственное, что мне про себя известно совершенно точно, что «затыкать» меня в таком состоянии, бесполезное дело — пока все не выложу — не замолчу. Вот и сейчас, сжавшись внутри себя в комочек, я с гордо поднятой головой продолжала свою тираду:

- Чтобы я оскорбления выслушивала? Или просветить, какие у меня забавные прозвища имеются?! - и повернувшись, уже этому хамоватому ВРИО генерального, - меня, между прочим, Марина Светлова зовут и сюда меня не с помойки взяли, и в институте я училась, а не груши околачивала! Не знаю квалификацию ваших «штатников», а японским и корейским я владею свободно, китайский тоже неплохо знаю, только писать на нем не умею.

«Свободно» про корейский и японский я могла говорить с уверенностью: как-никак, а с младенчества до девяти лет корейский считала вторым родным и дальше, заботами бабушки с дедушкой, его не забыла. Ко мне в институте даже преподаватели некоторые с вопросами по сленгу обращались!

Ну а японский как-то сам собой выучился... К нам в деревню, к своим родителям, один из отцовских коллег по дипкорпусу, каждый год отправлял своего сына от жены-японки. Так-то они весь год жили, естественно, по месту его службы, в Токио, но мужчина очень не хотел, чтобы его Миша окончательно «потерял свои корни», поэтому все летние каникулы Мишка-Японец проводил у своих русских бабушки с дедушкой.