От окончательного разрыва ее спасали маленькие победы, когда ее способности к расследованию приносили реальные плоды и они с Ребровым раскрывали самые настоящие преступления. Вот тогда Борису ничего другого не оставалось, как проглотить свои обиды и порадоваться за супругу и даже гордиться ею. Все усложнилось, когда родился сын Миша. Теперь Борис переживал не только за жену, но и за ребенка. И временами, когда чувствовал, что Женю пора уже остановить, запретить ей вмешиваться в расследования, Борис бывал грубоват с ней. Требовал больше времени уделять сыну, дому. Иногда ему это удавалось, но чаще всего Женя, поручив заботу о сыне няне Соне, а большое хозяйство домработнице Галине Петровне, снова увлекалась каким-то интересным «ребровским» делом и сбегала из дома.

Осознавала ли она, какую боль причиняет мужу своим поведением? Иногда. Увлекшись каким-то делом, какой-то сногсшибательной историей, где все непонятно и кого-то убили, Женя забывала обо всем. Понимала, что так нельзя, что от этого страдает не только муж, но, возможно, и сын, которому она уделяет так мало времени, и в какой-то момент готова была вернуться в семью и заняться более важными, по мнению Бориса, вещами, но случилось невероятное – она влюбилась в коллегу Валерия Реброва, Павла Журавлева…

Антонина жила в доме на окраине Подольска с двумя детьми и мужем. Про Женю она знала все, и сразу, как только узнала, что ей плохо, отозвалась на ее просьбу приехать, распахнула для нее двери своего дома. Но вопросов пока не задавала, ждала, когда Женя расскажет ей все сама. И вот только сейчас, спустя три дня, когда Миша и вся семья Тони, включая приехавшую маму, отправились спать, Тоня позвала Женю в закрытую беседку в саду, где разожгла камин и достала вино. Она почувствовала, что подруге надо выговориться. И Женя начала рассказывать. О своих отношениях с мужем, о своей страсти к Павлу и измене мужу, о своих успехах в расследованиях, о Реброве, о Петре, родном брате Бориса, проживавшем вместе с ними с маленькой дочкой Милой (мать которой, легкомысленная Наташа, бросила их)… Сначала ее рассказ был сумбурным, потому что ей хотелось рассказать все и сразу, но потом она остановилась на самом важном – готова ли она к разводу и так ли он ей необходим.

Тоня, слушая ее, в конце ее рассказа расплакалась.

– Ты чего? – испугалась Женя, которая почему-то сразу решила, что подруга растрогалась не столько из-за ее истории, сколько из-за своих, возможно схожих, чувств и проблем. – Только не говори мне, что и у тебя с твоим Виктором все не слава богу!

– Ой, нет, что ты?! – замахала руками Тоня, промокая слезы салфеткой. – У меня все хорошо. Но ты… ты, Женя, ты хорошо подумала, перед тем как все бросить и уехать из дома?

– Честно? – Теперь и Женя смотрела на нее глазами, полными слез. – Я запуталась, Тонечка!

Последнюю фразу она проскулила как раненый щенок, тонко и жалостливо.

– Я слышу, вы разговариваете с Борисом по телефону, и ты вся сжимаешься, когда видишь, кто звонит. Ты боишься его? О чем вы говорите? Он, как адвокат, готовит документы на развод?

– Про документы ничего не знаю. Он звонит мне, чтобы спросить, как я, как Миша, здоровы ли мы.

– И все?

– Нет. Еще он присылает мне фотографии домов.

– Каких еще домов?

– Я попросила его купить мне дом.

– Не поняла.

– Что тут непонятного? Когда я поняла, что раздражаю его, что он видеть меня не может и что в любую минуту может указать мне на дверь… Ведь кто я? Я в прошлом его домработница, к которой он в какой-то момент воспылал страстью и женился сгоряча. А вот теперь он наверняка жалеет об этом. А еще его напрягает то, что я мать его сына и что хорошо бы у меня отобрать Мишу…