– Никогда бы не подумала, что Сантино занимается подобными вещами.

– Ты многого о нем не знаешь.

– Это правда, он был пьян?

– Сделал несколько глотков вина, но не более. Алкоголь раскрепощает, но у него есть темная сторона. Он притупляет чувства.

– Не понимаю, почему это меня так заинтересовало, – призналась Пьетра.

– Тебе нравится думать о том, что на ее месте могла бы быть ты. И прямо сейчас ты представляешь это во всех деталях.

Девушка ахнула, зажав рот ладонью.

– Боже, нет!

– Конечно, нет. Как можно представить в деталях что-то, чего ты еще не делала? Но ты представляешь в общих чертах. И тебе это нравится. К слову, если бы Беатриче выпила на пару бокалов вина меньше, ей бы тоже понравилось. Знаешь, каково это – заниматься любовью с пьяной женщиной, особенно если в постели есть еще один мужчина? Вы словно перетягиваете одеяло.

Пьетру начал разбирать смех, и она решила не сдерживаться.

– Звучит не очень.

– Не только звучит, – подтвердил Марио. – Но теперь у них с Санни все хорошо, и это главное.

– А как они будут вместе после… после?

– Ну, душа моя. Ты поносила туфли от одного дизайнера, потом вернулась к прежней модели. Всего лишь немного разнообразия. Кстати, о туфлях. Покажи-ка свои несчастные ноги.

После секундного колебания Пьетра вытянула ноги, и Марио осторожно ощупал израненную кожу.

– Уж лучше бы мы заказали такси.

– Нет, – тихо ответила девушка. – Хорошо, что мы не заказали такси.

– Надеюсь, с машиной ничего серьезного не случилось. Было бы обидно надолго расстаться с подарком отца.

– Это не самый приятный подарок, который мне преподнесли.

Марио присел рядом с Пьетрой. Теперь она различала в темноте его профиль.

– Неужели на этом свете есть вещи приятнее «Мазерати»?

– Есть. На дне рождения я познакомилась с тобой.

Он поднял руку и убрал со лба растрепавшиеся пряди. Девушка уже в который раз обратила внимание на его пальцы, а, точнее, на аккуратные и ухоженные ногти.

– Я уже говорила тебе, что это неправильно. Так не должно быть.

– Я помню.

– Но… я чувствую, что это правильно.

– Ты быстро учишься. – По его голосу было понятно, что он улыбается. – Я рад.

– Поцелуй меня. Пожалуйста.

Волосы Марио, в которых остались сухие листья, на ощупь оказались жестковатыми, хотя внешне напоминали блестящий шелк. Когда его губы прикоснулись к ее губам, Пьетра прикрыла глаза и с головой погрузилась в сладкое забытье, похожее на гипнотический сон. Она перестала слышать разговоры охранников в доме, шуршание шин за оградой, пение ночных птиц и стрекотание сверчков. Прошлое, будущее, страх, что кто-нибудь их здесь застанет, а потом придется объясняться с отцом – все потеряло смысл. Она могла перестать дышать, но пусть этот мужчина продолжает целовать ее, пусть обнимает – без страсти, нежно и осторожно, так, словно держит в руках фарфоровую статуэтку. Пусть делает с ней все, что захочет. И она согласится, не раздумывая.

– Нет.

Короткое слово подействовало на Пьетру как пощечина. Она смотрела на отстранившегося Марио и чувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.

– Что случилось?

Он не удостоил ее ответом – только отсел еще дальше и прижал ладони к лицу.

– Я… сделала что-то не так?

– Все в порядке. Это моя вина.

– Но ведь я сама тебя об этом попросила.

Заметив, что она хочет подняться и подойти, Марио предостерегающе поднял руку.

– Я ведь сказал – нет!

Пьетра задумчиво погладила щеку, осмысливая свои ощущения, и поняла, что показалось ей странным несколько мгновений назад. Каждый раз, когда он прикасался к ее руке, его кожа была прохладной, а временами – прямо-таки ледяной. Но не сейчас.