– Первой женщиной, полетевшей в космос, стала Хасира.

– Ты – первая американка, а Хасира все равно от нас уходит, чтобы выйти замуж, – он покачал головой. – Нам нужно убедить конгресс штатов в том, что эта программа необходима. Если они обрежут финансирование, миссия обречена. Точка.

Я стиснула зубы, как будто так я могла усмирить разогнавшееся сердце.

– Но это неправильно.

– Это необходимо.

В тот момент я ненавидела Клемонса, потому что в его словах был смысл. Может, все было бы по-другому, если бы у меня не было брата-метеоролога, который снабжал меня последними сведениями о парниковом эффекте, угрожавшем Земле. Может, все было бы по-другому, если бы я не жила какое-то время в космосе и не видела своими глазами облака и сильнейшие штормы, сеявшие хаос на побережьях нашей страны.

– Позвольте мне хотя бы сделать вот что: я не стану принимать решение, пока не поговорю с Хелен.

В Риме вводятся нормы снабжения водой. Город страдает от засухи и жары, подобных которым Италия не видела на протяжении последних семидесяти лет. По крайней мере, 21 человек погиб в результате жары, сопутствующих штормов и утопления во время попытки спастись.

Вчера в отдельных районах прошли грозы, обеспечившие небольшую передышку от жары, но Рима это не коснулось. От ударов молний погибло несколько человек, а также десятки животных на фермах. Кроме того, молнии стали причиной ряда пожаров. Римская водопроводная компания объявила о запуске программы по ограничению водоснабжения, в результате которой каждое домохозяйство на следующей неделе останется без воды максимум на сутки.

Клемонс сверлил взглядом пол. Мясистая шея, перевалившаяся через воротник, обрела цвет спелого помидора. Он решительно кивнул и повернулся к столу, захватив сигару и журнал.

– Позвони с моего телефона.

– Я пойду к ней домой и…

– Пожалуйста. – От этой просьбы я так опешила, что сразу замолчала. Клемонс повернул журнал так, чтобы я могла его рассмотреть. Журнал «Тайм». На обложке огромное художественное изображение Марса и единственное слово: «ЗАЧЕМ?» – Если решишь отказаться, я хочу знать об этом сразу, потому что этому агентству придется приложить все силы, чтобы сдержать распространение слухов.

Я сглотнула и кивнула, но не собиралась идти на попятную. Как только Клемонс вышел из комнаты, я взяла трубку и позвонила Хелен домой. Накручивая телефонный провод на запястье, я оперлась о стол, не решаясь сесть в кресло босса. Мои представления о приличиях бывают довольны забавными.

Хелен ответила только после третьего гудка.

– Дом Кармушей. Говорит Хелен Кармуш.

– Привет… Это Эльма, – я прочистила горло, слушая воцарившееся в трубке молчание. Тихий треск помех ответил сразу на многие вопросы: – Я только сейчас узнала, что тебя сняли с программы… Но Клемонс сказал, что ты согласилась. Ты… ты точно согласна?

– Так я смогу проводить больше времени с Рейнардом.

– Но ты так много работала. – Я выждала несколько секунд, давая ей возможность ответить. Но из трубки доносился только едва слышный шум ее дыхания – единственный индикатор того, что связь не прервалась. – Я сказала Клемонсу, что никуда не полечу, если ты не согласна со своим увольнением.

– Да, Эльма, ну конечно. Ты можешь спокойно лететь.

Когда Хелен чему-то радуется, в ее голосе пробивается тайваньский акцент. А вот когда она злится, то начинает говорить как аристократка с северо-востока США. Прямо сейчас я беседовала чуть ли не с Кэтрин Хепберн