Посудите сами, разве происходящее можно счесть нормальным, с учетом того, что я всю жизнь считала, что мы с Маришкой самые близкие в мире люди? И как после этого обнаружить, что тупо уже несколько месяцев не вспоминала о сестре, словно ее и не существовало, как и племяшки?

От беспомощности и нелепости ситуации, снова становится горько, и я глотаю подкативший к горлу ком. Выпрямляюсь, поднимаю руки и запускаю пальцы в гриву волос, массируя виски и затылок в попытке унять накатившую боль.

-- Как же так, Мариш? Ну, как же так... – бормочу бессвязно в равнодушное пространство.

Непонимание и чувство вины – это то, что я испытываю последнюю неделю. Потому что понять происходящее не получалась: ни странной лжи о своей жизни сестренки, ни собственного равнодушия ко всем столь явным нестыковкам ее истории, которые я словно не видела раньше. Сейчас же картинка выстраивалась пугающая.

Боже, я ведь никогда не принимала никакой дряни, да и пью крайне редко, несмотря на вольное отношение ко всякого рода слабостям в около музыкальной тусовке! Так что нет, списать на собственную неадекватность по внешней причине не получалось. Да и безответственной себя не считала – как бы повода не было. И ведь любить единственно дорогих мне людей не прекращала! Тогда почему ни разу не задавала вопросов, покорно ожидая звонков и редких встреч?

Как вообще взрослый и получивший приличное образование человек мог поверить в сказку о том, что Маринка с племяшкой Аськой живут все зоны доступа интернета или просто телефона, якобы работая в Северной Корее? Да и история с её ни разу не виденным мною мужем-дипломатом шита белыми нитками.

Семь последних лет как в тумане!

Голова буквально лопается от мыслей. Вновь смотрю на сообщение в мессенджере от человека из органов, которого нашел мне тот самый Гошка по своим каналам, и который согласился за уважение к последнему и приличное вознаграждение от меня навести справки.

И его ответ не только не порадовал, но и ввел в ступор: Марина Владимировна Аскер не только не работала в посольстве закрытой для большинства страны, но и за последние семь лет никогда не покидала пределы России. На номере телефона, по которому она со мной связывалась, когда появлялась, остались исключительно короткие записи наших с ней разговоров, а деньги, что Мариша порой мне подкидывала, скорее по старой привычке опекать младшую сестру, чем действительно по нужде, приходили со счета в оффшоре! И в довершении всего, Аськи, моей ненаглядной егозы племяшки, как бы в принципе не существовало в природе! Ни одной записи или упоминания!

И что прикажете об этом думать? А, главное, куда бежать и где искать?

2. Глава 2. Вестник

Глава 2.

Вестник.

Ещё какое-то время я поддавалась унынию, разглядывая речную гладь, но в силу неуемной натуры, бездействие – не мой случай. Да и окрик «Дэвушка, нельзя скучать в одэночестве!», видать ехавших из какого-нибудь клуба джигитов, вывел меня из ступора, заставив отлепиться от парапета. Черная бэха, заниженная настолько, что почти стелилась по асфальту, разносящиеся диссонансом басы, и опущенное стекло, демонстрирующее самодовольную физиономию, не обремененную интеллектом, и вальяжно выставленный локоть хозяина этой тачки.

Боже, какая банальщина! Тоска...

Нет, горячим кавказским парням я даже не стала показывать неприличный жест, просто молча направилась к своей машине, на всякий случай, зажав в кармане шокер. Услышала, как за спиной хлопнула дверца, выдав в пространство очередной залп «унца-унца», который некто по ошибке именовал музыкой.