Но я не хотела быть девочкой ни на вечер, ни на неделю. И я мечтала всего добиться своим талантом.

А на следующий день наш меценат был в компании очередной любительницы красивой жизни, еще через пару дней — новой.

Девицы начали меняться чаще, а балетмейстер становился на репетициях все злее и злее. Все потому, что Нагицкий почти перестал их пропускать, а в его присутствии танцоры выступали из рук вон плохо.

Я же уже начала думать, что на моей карьере поставлен крест, как вдруг меня наконец стали выделять, затем была основная балетная партия в постановке Аиды. Я даже уверяла подруг из кордебалета, что вот же, смотрите! Я отказала Нагицкому, а партию получила.

Вот только через неделю после премьеры Аиды он снова ко мне подошел…

Я ведь знала, что добром это все не кончится, зачем только согласилась пойти с ним на ужин?!

Или, может быть, теперь, когда я уже хоть что-то представляла в собственных глазах, встретиться с ним было не так зазорно? Ведь никто уже не сказал бы, что роль я получила не за талант?

Теперь я уже плохо понимала собственные мотивы, заставившие меня сказать «да». Одно я знала точно, это было ошибкой. От таких бабников, как он — следует держаться подальше, если не хочешь, чтобы потом было больно.

И сейчас, сидя за столом перед тарелкой приготовленного мне Нагицким супа, больше всего я жалела, что нельзя повернуть время вспять.

3. Глава 3

— Я понимаю, что ты сейчас растеряна и сбита с толку, — я вздрогнула, услышав его голос. Так погрузилась в собственные мысли, что не заметила, как он вернулся. — Ты молода и не планировала так скоро становиться матерью. Но раз уж все так получилось, подумай, какую пользу ты сможешь из этого извлечь.

— Я не собираюсь торговать этим. — отрезала я. Сама мысль о том, что я рожу и отдам детей кому-нибудь, пусть даже кровному отцу, была дикой. Да и зачем ему они? Герман Нагицкий – один из богатейших людей города, известный меценат. Если бы ему так нужны были дети, он бы легко мог нанять себе целую армию суррогатных матерей и получить не одного малыша, а сразу целый детский сад.

— Нет, нет. Конечно, нет, — покладисто кивнул мужчина. — Просто не торопись, взвесь все «за» и «против» и прими правильное решение.

По его тону сразу становилось ясно, что правильное решение здесь может быть только одно. То, что выгодно ему.

— Хорошо. Я подумаю, — уклончиво ответила я.

— Вот и замечательно, — просиял Герман. — В таком случае, встретимся в театре… хотя… Как ты добираешься до работы?

— Пешком, тут всего полчаса пути, если дворами.

— Я пришлю машину.

— Я хожу пешком, — с нажимом повторила я.

Все это очень живо напомнило еще одну причину, почему я не захотела продолжать отношения с этим человеком. Он ведь просто не понимал слово «нет»!

— Замечательно, — приторно улыбнулся он. — В любом случае, до завтра. А в прочем завтра пятница, у меня были другие планы. Дам тебе время еще раз все обдумать. Так что поговорим в понедельник. Ты ведь в курсе, что балетный фестиваль, проводимый у нас, уже скоро? Для тех, кто хорошо себя там покажет, будут открыты все двери.

В этом году выходим на мировой уровень. Еще бы я не была в курсе. Последние дни на репетициях балетмейстер гонял всех в хвост и в гриву, чтобы не ударить лицом перед «дорогими гостями» и критиками. В прошлом году именно после этого фестиваля одна из наших прим получила приглашение на работу в Москву.

Нагицкий вышел из квартиры. И лишь когда за ним захлопнулась дверь, я поняла, что так и не спросила, как он вообще вошел, как сумел открыть замок.