Поднялся ветер, воздух пришел в движение. С какого-то окна донесся аромат гелиотропа, звезды тонкими иголочками протыкали обрывки облаков.

– Тебе никогда не хотелось отсюда уехать? – спросила Мира. – Поселиться в другом месте? Если предположить, что здесь у тебя нет никаких обязательств?

– Нет, никогда. Мой дом здесь. Здесь я хочу жить. А тебе хотелось бы?

– Нет. У меня одни друзья перебрались в Дублин, другие – в Гэлоуэй-Сити, в Корк-Сити, кто-то даже в Америку. Думаю, я бы легко могла последовать их примеру. Маме посылать деньги, а самой уехать куда-нибудь далеко-далеко – разве не заманчиво? Но только больше мне всегда хотелось жить здесь.

– А разве не заманчиво – сражаться с древним колдуном, воплощением сил зла?

– Но у нас тут все же не Графтон-стрит, согласен? – Они вместе посмеялись и завернули за угол к ее дому. – А знаешь, в глубине души я до конца не верила, что это произойдет. То, что случилось в ночь солнцестояния на той поляне. А потом оно произошло, да так быстро и так страшно, что было уже не до размышлений.

– Ты была великолепна!

Мира опять рассмеялась и покачала головой.

– Я даже не помню, что я делала. Сплошное сияние, огонь и ветер. У тебя волосы дыбом. Сам весь светишься, изнутри и снаружи. Никогда тебя таким не видела! Твои чары – как солнце, прямо глаза слепит.

– Не только я – мы все там отличились. Иначе нам бы от него не отбиться!

– Я знаю. Почувствовала. – Мира немного постояла, вглядываясь в ночную тьму и окутанную мраком деревню, где прожила всю жизнь. – Но он все еще жив.

– Ему ни за что не победить! – Он довел ее до дверей.

– Откуда ты знаешь, Коннор?

– Мне надо в это верить. Чего мы будем стоить, если позволим злу одержать верх? Какой тогда во всем этом смысл, если зло восторжествует? Значит, мы этого не допустим.

Она еще постояла рядом с лиловыми и красными петуньями в подвесной корзинке.

– Зря ты не дал Фину довезти тебя домой.

– Мне надо переварить эту рыбу с картошкой. И пиво, кстати. На ходу оно лучше.

– Будь осторожен, Коннор! Без тебя нам не победить. Да и привыкла я к тебе…

– О, тогда я точно буду осторожен. – Он протянул руку, немного помялся, но все же дернул ее за косу. – И ты тоже. Спокойной ночи, Мира.

– Спокойной ночи.

Коннор дождался, пока она войдет в дом, закроет дверь и запрется на ключ.

Он понял, что был близок к тому, чтобы ее поцеловать, и, пожалуй, не совсем по-братски. Не следовало добавлять в чай виски, решил он, раз оно так туманит голову.

Мира – друг, очень хороший друг. И портить эти отношения он ни за что не намерен.

Но сейчас он был на взводе и чувствовал неудовлетворенность. Наверное, нужно было все-таки дать себе вкусить Элис и ее ласк.

Но в данной ситуации, когда столько всего происходит и столько поставлено на карту, он чувствовал бы себя не в своей тарелке, оставляя Брэнну на ночь одну. Даже если бы Айона ночевала дома. А приводить сейчас женщину домой он бы тоже не посмел – опять же, учитывая обстоятельства.

Сплошные неудобства, мысленно проворчал Коннор, оставляя за спиной деревню и ступая на вьющуюся лесом дорогу. Вот – еще одна причина, почему Кэвона следует отправить в ад.

Коннор любил женщин. Ему нравилось с ними разговаривать, флиртовать. Нравилось танцевать, гулять, смеяться. И конечно – кто бы спорил? – заниматься сексом.

Нежность и жар. Запахи и вздохи.

Но сейчас все эти радости жизни под временным запретом. Сплошные неудобства, удрученно повторил он.

Интересно, долго ли продлится эта пауза перед следующей атакой Кэвона?

Не успев додумать мысль, Коннор остановился. Замер, и мыслями, и телом, и встал на темной дороге, которую знал как свои пять пальцев. И изо всех сил прислушался.