— Она перенервничала вчера, — говорю.

— Да. Оля, побудь с Карлом. Если он не знает — пока ничего не говори. Вдруг что — я вас позову.

Что он имеет в виду про "вдруг"?!

Уходя, слышу, как он говорит по телефону:

— Федор, что там, скоро? Машину оставь за воротами, сам с медиками в гостиную пулей. Потом проверишь.

​

Игорь.

— Идите сюда. Доброе! — отвечаю на идиотское приветствие.

Какое может быть утро, если жена лежит замертво?! Вызвали реанимацию, врач задерганный, усталый, но производит впечатление опытного. Медсестра совсем девчонка, как бы сама в обморок не хлопнулась.

— Вчера легкое ДТП, теряла сознание. Вызывали ваших, сказали, давление резко упало. Потом все нормально. Вечером легла спать. А утром — вот.

— А что вводили? — без эмоций спрашивает врач, осматривая Эрику.

— Федь, ты не помнишь? У меня названия лекарств в голове не задерживаются.

Федор показывает фото на телефоне. Что бы я без него делал?

— Что еще принимала?

По интонации это как будто и не вопрос даже.

— Думаю, ничего. При мне, по крайней мере.

— Вы муж?

— Да.

— Полноценную помощь вашей супруге можно оказать только в условиях стационара. Наркологического. Это наркотический обморок. Советую согласиться на госпитализацию.

— Мужик, ты чего? — у меня даже кулаки сами сжались. — Федь, проследи, чтобы нам не мешали. Ты думай, что говоришь. С чего такие обвинения?

— Это факты. То, что я вижу: расширенные зрачки, синюшные кожные покровы, критически низкое давление, тахикардия, худоба, и, наконец, это, — он обнажил оба локтевых сгиба. — На каждом след от инъекций.

— Так я же говорю — вчера ваши кололи.

— В одну вену. А во вторую?

Тут Федя высовывается из-за двери:

— Вчера в гинекологии Эрике Карловне успокаивающее вводили. Название, к сожалению, не посмотрел, — и скрывается опять.

— Вижу еще один характерный признак: эмоциональная нестабильность. Есть такое?

— Да, — признаю. — Но у нее была тяжелая травма плюс выкидыш. Столько пережить! У нее с тех пор временами непереносимые боли в бедре, ей выписывали сильные обезболивающие.

— Название, конечно не помните?

— Нет, — мотаю головой.

— А рецепт?

— Его забрали в аптеке, но...

— Правильно ли я понял: ей выписали сильнодействующий препарат на короткий срок, но она принимает его и после назначения?

— Да, — вынужден признаться я, для ее пользы.

— Так я об этом и говорю. Такое действие оказывает целый ряд препаратов, перед нами — результат одного из них. Зрачки врать не будут. — Он пальцами раздвинул ей веки; радужки почти не видно.

— Не отказывайтесь от стационара. Сейчас с этим просто — можно лечиться полностью анонимно, даже близкие не узнают, и уж тем более коллеги и СМИ.

— Нет, я не готов отправить жену в дурдом.

— В наркодиспансер, — поправляет врач. — Нет?

— Нет.

— Хорошо, тогда будем приводить ее в себя имеющимися средствами. Предупреждаю: вам не понравится.

27. Глава 27

Игорь.

Гостиная быстро превращается в лазарет. Эрике промывают желудок, много раз вводят что-то в вену через установленный катетер. От нашатыря уже щиплет глаза. Раскрываю окна. За моей спиной слышу хлесткие звуки ударов. Оборачиваюсь — врач шлепает Эрику по щекам. Сильно. С размаху. В общем, мне очень не нравится.

— Что ты делаешь?! У нее же следы останутся! Решил ей сотрясение мозга устроить?!

— Все лучше, чем смерть. Не мешай! — кричит он, не переставая наносить удары. — Так надо! Это самый действенный способ. Помогает даже лучше «горячих» уколов. Я так десяток "синяков" с того света вернул. Ух, устал. Заменишь меня?

С содроганием отказываюсь. Хочется врезать ему самому пару раз. А вот девочка-медсестра не выглядит удивленной, как будто видела уже такое не раз.