Время смерти двадцать ноль пять. …(кивнув на анестезистку) Это они родственникам пациентов врут, что ко всему привыкли… Молодая ещё. Ни разу не видела феномена Лазаря… Да и хрен к нему привыкнешь!

Реаниматолога передёргивает. Анестезистка приходит в себя, поднимается с пола, потирая ушибленную голову. По-бабьи охает:

АНЕСТЕЗИСТКА

Господи!

Жена Зильбермана подхватывает тихо, молитвенно:

ЖЕНА ЗИЛЬБЕРМАНА

… да святится имя Твое, да придет царствие Твое…

Она не крестится, – просто смотрит на уже упокоенное мёртвое тело мужа, – но впервые за всё время по щекам её стекают слёзы.

(ВИТЁК, СВЯТОГОРСКИЙ.)

У стихшего мотора-агрегата лежит Витёк, без сознания, перемазанный в крови. Идёт Святогорский, куря на ходу, перепрыгивая лужи. Видит Витька, выбрасывает сигарету, бегом к нему, присаживает около него на корточки, щупает пульс на каротидном синусе.

СВЯТОГОРСКИЙ

Господи! Живой!

Ожил мотор – Святогорский слегка вздрагивает. Мотору:

СВЯТОГОРСКИЙ

Да заткнись уже! Толку от тебя! Чего с таким рёвом воздух гонять?!

Поднимает Витька на руки.

(БЕЛЯЕВ, САНИТАРКА ЛИЛЯ, МАРГО.)

(сц. 42-45 – музыка.)

Точно как в 8-й серии, где Зильберман завещал «отпраздновать» его смерть весело (но уже без Зильбермана; и далее – с поправкой на персонажей и проч.): большое хозпомещение в подвале. Свалено старое оборудование, стоят шкафы. В углу – столы, поставленные один на другой столешницами. Стулья в углу. Панцирные сетки от кроватей. На ящике под подвальным окошком сидит Беляев в полнейшей прострации. Заходят Марго и санитарка Лиля. Беляев на них не реагирует. Они подходят к столам, снимают верхний, сдувают пыль, ставят его торцом к Беляеву – он вроде как «во главе стола» получается. Пока всё в такой же прострации. Марго и санитарка Лиля выходят.