— Во-от, — почти неслышно произнёс Роб, как только она разместилась, как птица на электропроводе. – Умница.

Как же не хватало вилки… Как же велико было желание всадить её в один синий глаз... Одна широкая ладонь легла Лиззи на талию и хозяйским жестом притянула ближе к каменному корпусу, уничтожая остатки пространства и пристойности.

— Они этого ждут, Ягодка, — снова заговорил Роберт, теперь уже куда-то в волосы Элизабет. – Не порти представление. Убьёшь меня потом. 

— В нашем договоре не было пункта с таким близким контактом, — так же тихо ответила Лиз.

— Под близким контактом я понимаю кое-что другое. Ты всего лишь сидишь у меня на ноге. Представь, что я памятник. Каждый человек хоть раз в жизни влезал на колени к памятнику.

— О чём вы шепчетесь? – вклинился противный голос Трэйси Бакстер.

Роберт отклонился чуть в сторону и серьёзно взглянул на девчонку.

— Лиззи волнуется, что сидеть у меня на колене не слишком прилично.

— Ой, детка! – отмахнулась миссис Дадли. — Это же абсолютно нормально!

Элизабет снова почувствовала, как начинают гореть щеки, а за ними – шея. Спас её мистер Хиггс. Он вдруг громко закашлялся, и хозяйка дома стала участливо хлопать по его спине в районе лопаток. Продолжалось это достаточно долго, красное вино из его качающегося бокала плеснулось через край прямо на ковер, будто мистер Хиггс был закоренелым туберкулёзником. Когда мужчина наконец смог нормально вдохнуть и отставить в сторону вино, никто уже не помнил про Лиз.

Она всё еще продолжала сидеть, напрягая все возможные мышцы, чтобы прикасаться к торсу Роберта как можно меньше (будто это было возможно), однако разговор пошёл в совершенно новое русло и Элизабет не заметила, как начала расслабляться. Роб этому способствовал. Он действительно притворился скульптурой, которая периодически оживала только чтобы пророкотать баритоном какую-то реплику, поскрести пальцами заросшую щеку, или поднести к губам стакан с водой. Вторая его рука осталась на талии Лиззи, помогая поддерживать равновесие и давая опору.

Лиз не должна была пить алкоголь. Бессонные ночи и бесконечная усталость, залитые вином, делают из человека мешок с опилками. Спокойная беседа, тепло мужского тела снаружи и тепло вина внутри постепенно стали уничтожать остатки энергии. Ужасно, если вспомнить в чьём доме находилась Лиззи и с какой целью. Роберт это заметил достаточно быстро. Возможно по тому, что ему стало тяжелее придерживать свою как-бы-подружку, а возможно не таким уж памятником он был. Как бы то ни было, в какой-то момент он посмотрел Элизабет в лицо, поймал сонный взгляд, и между коричневых бровей пролегла складка. Разозлился? И ладно. Никто не заставлял его воплощать эту сомнительную идею с притворством в жизнь.

— Мам, — заговорил Роб, прерывая свою мать на середине предложения (она делилась информацией как правильно высаживать розы). – Я отвезу Лиз домой. Она много работает и сильно устает.

— Мы все здесь много работаем, — бросила миссис Бакстер.

От этого пронизанного ядом замечания Элизабет стало неловко. Она опустила взгляд на колени и нервно заложила за ухо прядь волос.

— Всё в порядке, — попыталась возразить Лиззи. – Я никуда не тороплюсь.

Мозгами она понимала, что имеет право не оправдываться перед незнакомой неприятной женщиной, но тело предательски сжалось и съежилось. Пора бы обрасти толстым непробиваемым панцирем, однако всегда находился кто-то, кто мог одним ударом пробить пока еще тонкую броню.

— Лиззи тратит на работу даже личное время и спит по четыре часа, — прогудел возле самого ухо звучный голос. – Не нужно быть такой строгой, миссис Бакстер.