– Но что-то же вам нужно?

Я пожал плечами.

– Вам это интересно?

Она покачала головой.

– У меня просто любопытство, но есть люди, которые задают тот же вопрос… А их может двигать не только любопытство.

Я настороженно поинтересовался:

– Вы знаете таких людей?

– Знаю, – ответила она. – И это, увы, очень могущественные люди.

Я подобрался, чувствуя холодок опасности, голос ее звучит серьезно, а еще в нем отчетливо слышны предостерегающие нотки.

– И что… они?

– Пока задают вопросы, – ответила она, – и собирают все о вас, что удается собрать. Но я уже слышала разговоры, что вы – человек крайне скрытный и опасный. Это, сэр Ричард, не те люди, которые подсылали к вам убийц. Эти… гораздо серьезнее.

Двери распахнулись, словно в них ударил падающий с горы валун, ворвался Бобик, в коридоре мелькнуло виноватое лицо Зигфрида: створкой тяжелой двери могло так шарахнуть, что мозги вылетят.

Аскланделла застыла, Бобик взглянул на нее мрачно, покрутился между нами и бухнулся на ковер, с наслаждением вытянув лапы.

– Обчистил кухню, – определил я. – Теперь будет дрыхнуть весь день. Аскланделла, это я скрытный? Да у меня душа нараспашку, сердце на рукаве!

Она наклонилась, почесала Бобика за ухом, он довольно хрюкнул и вытянул шею, предлагая поскрести еще и загривок.

– У вас это показное, – определила она. – Нет-нет, это не мои слова. Так говорят. Вы не простодушный и верный Бобик.

– Это где говорят? – спросил я с подозрением. – У вас в заокеанской… тьфу, загорной империи?

– У нас в империи, – согласилась она. – Но если думаете, что только там, вы наивны…

– Еще как, – подтвердил я. – Все еще доверяю этому порождению крокодилов. Ну что ж, пусть собирают.

Она чуть прищурила глаза.

– Думаете, не насобирают?

– Если и насобирают, – ответил я, – то глазам своим не поверят. Как и ушам.

Она сказала с расстановкой:

– Значит, я не ошиблась, и ваша тайна… просто… просто…

– Неподъемная? – подсказал я.

– Да, – согласилась она. – Очень. И невероятная.

– Пусть так и думают, – сказал я. – Пусть вокруг меня будет ореол загадочности. Так я и сам поверю, что я не самый обычный серенький человек с простейшими интересами и запросами, а нечто заслуживающее уважения… или хотя бы внимания.

Она покачала головой, а я, выказывая внимание, взял из ее руки фужер, тот сразу растворился в воздухе, и дал вместо него другой, с длинной ножкой.

Аскланделла с интересом смотрела, как он наполняется странным вином золотистого цвета, где со дна отрываются блестящие, как живое серебро, пузырьки и вереницами устремляются к поверхности.

– Так… кто же… вы, – произнесла она задумчиво, – сэр Ричард? И почему только вы владеете этой странной магией?

Я поинтересовался:

– Полагаете, вот возьму и скажу?

– Нет, – ответила она, – вот так прямо нет, конечно, не скажете…

– И непрямо тоже, – заверил я. – Принцесса, я не встречал более совершенной женщины, чем вы, честно. Но такое совершенство вгоняет меня в оторопь. Мне бы что-нибудь попроще, а совершенство я предпочитаю в математике… ну, это такое, что совсем не такое, что понятно женщине. И к вам у меня такое же отношение, как к той же высшей математике, которую уважаю и чту, но… что еще?

– Я знаю, – произнесла она ровным голосом, – что такое математика. И, думаю, смогу с вами потягаться в ее знании. Хотите?

Я усмехнулся.

– Проиграете, принцесса.

– Боитесь?

– Как хотите, – ответил я. – Каковы условия пари?

– Выиграю я, – произнесла она хрустальным голосом, – вы рассказываете все о себе без утайки. Проиграю, чего явно не случится, раскрываю все тайны я.