Юрген направил лодку, минуя когг, к «Богине Морей», там нас заметили, вдоль борта забегали, кто-то махал шляпой.

Я услышал радостный вопль:

– Сэр Ричард! На шлюпке!

И едва слышный с мостика гудящий голос Ордоньеса:

– Отлично.

Его помощник заорал диким голосом:

– Боцманматы, фалрепные – по местам!

Я поднялся на борт, все сняли шляпы и синхронно склонили головы, хоть отвешивай всем щелобаны в темя. В свою очередь, я поднес два пальца к виску, раз уж на мне нет шляпы, милостиво и вместе с тем отечески строго улыбнулся.

– Граф Ордоньес, – произнес я четко, – позвольте представить вам капитана Дэвида Ганшилда. Он помог нам совершить весьма интересный рейд на берег…

Ордоньес пробормотал:

– Да мы видели… и отметили ваше миролюбие. Не весь остров потопили, что удивительно, зная вас, а только что-то сожгли, хотя огонь был до неба… Добро пожаловать, капитан Ганшилд, на борт «Богини Морей»!

Ганшилд поклонился.

– Я счастлив, – сказал он с чувством, – подняться на борт такого огромного корабля… это просто чудо! Вам, адмирал, завидуют все моряки всех морей!

Ордоньес польщенно улыбнулся.

– Спасибо. Будьте желанным гостем. Надеюсь, расскажете, что вы там такое натворили…

Ганшилд оглянулся на меня почти с испугом.

– Я бы не посмел и подумать о таком, но сэр Ричард…

Я сказал небрежно:

– Вы тут обнюхивайтесь, а я пойду пока посмотрю на оружие массового поражения… пока о нем не проведала и не запретила Церковь.

Юрген бережно и с крайней осторожностью понес кувшинчики за мной. На ступеньках я взял один, а то вдруг да споткнется, сам занес в свою каюту и поставил на стол.

– А тот в угол, – сказал я. – Благодарю за службу! Иди-иди, там как раз самое интересное…

Он вихрем вылетел обратно, самое время бахвалиться, а я осторожно взял кувшинчик в руки. Как понимаю, темно-красный и белый потому, что разные смеси, дабы не спутали. Вроде «сено-солома», привязанные к ногам новобранцев. И воспламеняются особенно жарко именно при смешивании. Горение усиливается вдесятеро, потому держать нужно врозь, при соприкосновении самовозгораются, как явствует из слов Ганшилда. Достаточно на корабль метнуть связанные вместе красный и белый кувшины, как сразу же, разбившись при ударе, дают неистовое жаркое пламя. А когда горит все, на что попадут разлетевшиеся брызги, то остается только выпрыгивать за борт.

Не думаю, что состав архисложный, мои алхимики со временем бы отыскали и сами, нужно только правильно поставить задание, но, конечно, лучше помочь собственным ученым, промышленный шпионаж еще никто не отменял.

Ордоньес дал мне время уложить трофеи в сундучок, постучал в дверь, я сказал «да», он спустился веселый, довольный.

– Этот ваш капитан, – заявил с торжеством, – уходить не хочет на свой когг!.. Везде лазит, расспрашивает… Что с ним делать?

– С корабля выпускать нельзя, – согласился я. – Чем меньше о нас здесь знают, тем лучше.

– Тогда за борт?

– Можно еще хуже, – сказал я.

Ордоньес округлил глаза.

– А что еще хуже?.. Не поставишь же здесь кол… Разве что на мачту… гм…

– Подцепим таким крючком за жабры, – сказал я, – что уже не оторвется. Скажем, что покажем, как такие корабли строятся. Он рухнется от нетерпения!.. А пока используйте как одного из своих матросов. Он будет рад и счастлив все увидеть, пощупать.

– Тогда уж, – сказал Ордоньес великодушно, – как одного из младших офицеров. Он толковый. И грамотный. Ловит на лету, как молодой пес мух. А его когг может идти прежним маршрутом.

– Уже договорились?

– Да, он сам предложил.

– Прекрасно!

– Что надумали дальше?