– Не спеши… дыши… сможешь…

Пробравшись через плотную ватную завесу, до сознания начали добираться обрывки фраз. Я поморгал, протёр глаза дрожащей рукой, постепенно привыкая видеть. Попытался пошевелиться, но тело слушалось плохо. Движения выходили конвульсивные, резкие и совсем не такими, какими я их планировал.

– Дыши, – голос Вики казался тоньше, чем раньше. – Сейчас станет легче.

От укола в плече вспыхнула жгучая боль. Я попытался повернуть голову, но получилось только скосить взгляд. Отбросив инъектор, Вика бережно прикрыла меня пушистым полотенцем. Как-то рефлекторно я вцепился в мягкую ткань, пытаясь укутаться, отгородиться от холодной реальности. Стало теплее, да и боль уходила.

– Что случ-чилось? – Мой хриплый, срывающийся на скрип голос показался мне чужим.

– Добро пожаловать на борт, – Вика невесело улыбнулась.

Болезненно щурясь, я всё-таки рассмотрел её. Вика изменилась. И без того худощавое лицо заострилось, вместо пышной копны русых волос – короткий неаккуратный ёжик. Всегда забавлявшие меня веснушки стали не так заметны на бледном лице, а озорной блеск в глазах сменился взволнованностью или даже страхом. А ещё она слишком молодо выглядела – лет на двадцать. Но я хорошо помнил, что за месяц до старта мы праздновали тридцатилетие моей невесты. Сил удивляться не было.

– Это правда, по-настоящему?

– Угу, – хмуро кивнула Вика.

– Я мог умереть? – я приподнялся на локтях, но снова плюхнулся в лужу склизкой жижи. – Да?!

– Хватит причитать. Поднимайся! – В голосе Вики появились незнакомые жёсткие нотки.

Я собирался ответить что-то непременно язвительное, но некстати ожило обоняние. Оказывается, слизь, которая покрывала всё тело, воняла просто чудовищно. От привкуса этой же жижи во рту желудок скрутило болезненным спазмом, заставляя избавиться от питательной, но противной смеси.

Когда рвотные приступы прекратились, Вика помогла мне подняться. Бесцеремонно навалившись на неё, я доковылял до реабилитационного блока. Дрожь отступила, только когда я забрался в душевую кабину. Под тугими струями прохладной воды сознание медленно прояснялось. Вика и правда выдернула меня из симуляции, не оставив пути назад. Ещё вчера я безумно хотел этого, так почему сейчас вдруг стало страшно?

Наверное, из-за того, что всё вокруг уж очень отличалось от привычной обстановки. Этот душ, где вместо положенного мелкодисперсного рекреационного раствора на меня с потолка лилась самая обычная вода. В смотрящем из запотевшего зеркала человеке, себя я узнал с трудом. Слипшиеся волосы спускались до середины спины, длинная жиденькая борода росла уродливыми клочками, а нестриженые ногти на руках и ногах загибались, словно когти хищной птицы. Врачи уверяли, что в анабиозе все физиологические процессы будут если не остановлены полностью, то замедлены максимально. Видимо, мои волосы и ногти не интересовались компетентным мнением именитых учёных.

С бородой и ногтями я справился быстро, а вот стричься самому раньше мне не доводилось. Помогла Вика, стоявшая всё это время у двери модуля. Спустя пятнадцать минут заметно помолодевший я ощупал лицо и криво усмехнулся. Так я выглядел на старших курсах, ну, может, в первые несколько лет после учёбы. Даже шрама над правой бровью не осталось. Было странно смотреть на себя версии десятилетней давности, но с омолаживающим эффектом анабиоза я решил разобраться позже.

Серый комбинезон, переданный мне Викой, не принадлежал к штатному корабельному обмундированию, но я искренне порадовался нашитому на правом плече шеврону «Заслона». И пусть это оказался общий герб корпорации, а не эмблема колониальной программы, знакомый ещё с Земли символ немного успокаивал.