Ольга сокрушенно махнула рукой и замолчала, не закончив фразу.

– Это он? – Яновский показал на неуклюжее двухэтажное строение, видневшееся в глубине сада.

– Он… «Штаб» наверху, а вон там, у стены, лежит приставная лестница. Но я, если вы не против, по ней не полезу. Я в «штабе» не бывала и ничего о нем рассказать не смогу.

Лестница действительно лежала на указанном месте, замаскированная разросшимися лопухами и бурьяном – за садом явно никто толком не ухаживал.

– Ненадежная она какая-то, гнилая, – с сомнением произнес Вася, обследовав поперечины, изрядно пострадавшие от непогоды. – Только мальчишек и выдерживает… Может, у соседей возьмем нормальную?

– Времени мало. Многие дома сейчас опустели, долго провозимся… Попробуем эту сначала.

Вася хотел опробовать подозрительную конструкцию первым. Были они с Яновским одного роста, но тот – кряжистый, широкоплечий – на вид казался значительно тяжелее.

– Нет, – отрезал капитан. – Знаешь, как по тонкому льду ходят? По одному, а вперед самого грузного пускают, веревку привязав. Где он пройдет, там и остальные не провалятся.

Ступени скрипели, гнулись, но пока выдерживали. А потом одна, третья сверху, все-таки подломилась под тяжестью Яновского. Вася отпрянул в сторону, забоявшись, что ему сломает шею сверзившийся с двухметровой высоты капитан.

Но тот не сплоховал – удержался на руках и ловким движением проскользнул в чердачную дверцу. Следом поднялся Вася, широко перешагнув предательскую перекладину.

Мальчишки часто устраивают «штабы» – были и в детстве Васятки Дроздова такие потайные закутки, где можно побыть без назойливого пригляда взрослых, потолковать о своих мальчишечьих секретах, засмолить первую в жизни папиросу… Но этот «штаб», пожалуй, заслуживал называться штабом без всяких кавычек.

Ни окурков, ни иных следов беспечного подросткового досуга – чистота и порядок. Торчал здесь преизрядных размеров штурвал с проводами, тянувшимися от него сквозь прорехи крыши. На стене висели мотки веревок, фонарь, самодельный телефон, два скрещенных сигнальных флага, но не они первым делом привлекли внимание чекистов, а крупномасштабная карта поселка, вся исчерченная условными значками…

Пояснений, что означает тот или иной знак, на карте не имелось, но оба и без того знали: красными звездочками отмечены дома военнослужащих РККА и погранвойск, такими же звездочками, но обведенными черной каймой, – погибших военнослужащих, а серпы, скрещенные с молотами, означают дома партийных и советских работников… Знали от задержанного несовершеннолетнего Симакова – он же поведал и о самом существовании штаба, и о его дислокации.

– Здесь только желтых звезд не хватает… – задумчиво произнес Яновский. – Шестиконечных… Для полного комплекта.

– Зачем желтые? – не понял Вася.

– А если немцы сюда придут, то вся предварительная работа для гестапо, считай, проделана. Только и останется по адресам пройтись, аресты произвести.

Сначала Вася изумился: да он что же, пацанов под пятьдесят восьмую статью подвести задумал?! Но в принципе… В принципе, такая карта и история ее создания ложатся в 58-6 и 58–11, как бильярдный шар в лузу. А полковничьим дочкам, чтоб два раза не ездить, – 58–12, за недонесение. Все оно так, но ведь детишки…

А потом изумление сменилось тревогой, когда Вася с небольшим запозданием осознал другую часть фразы Яновского: «Если немцы СЮДА придут». Конечно, известия с фронта доносятся тревожные… поганые, прямо скажем, известия. Однако допустить, что немцы окажутся здесь, в Подмосковье… Бред.