Комсорга я дождался только минут через тридцать. Мешки так и оставил у его кабинета стоять, а сам перебрался на подоконник, мол, я не при делах, просто так тут сижу. А мешки эти страшные ко мне не имеют никакого отношения… А так да, люди ходили, и косились на эти мешки с большим удивлением. Методисты, свободные от занятий преподаватели, мало ли кто еще по своим делам тут бегает, пока пары идут у студентов.
Эх, я бы лучше сходил к Эмме Эдуардовне, заявление же на свободное посещение на этот год еще не писал. Но с мешками к ней идти неудобно, а оставлять их тут без присмотра страшно. Мало ли кто активный попадется, решит что это мусор и велит выкинуть…
Гусев мне обрадовался. Сразу пожал мне руку:
– Спасибо, Паша, очень тогда помог с тем поручением Тяжельникова. Выручил. Видел статью, очень хорошая получилась.
– Ну там и вьетнамец тоже интересный попался, Анатолий Степанович. Плоть от плоти вьетнамского народа. В самой гуще войны варился. Столько всего рассказал. И про то, как дядя его погиб от напалма, сброшенного на джунгли. И как племянница ногу потеряла, наступив на мину. Я не все еще в статью включил, не влезло просто многое. Понятно, что у него мотивация бить янки невероятная, вот он и стал настоящим героем. Ужас же, что американцы творят совсем на другом континенте, черти где от их Америки…
– Ужас, верно, – согласно закивал Гусев, – так, а это очередные письма, я так понимаю?
– Да, это из газеты. В том числе и на эту статью пришли.
– Сейчас я ключ возьму, и сразу и отнесем их туда.
– Мне бы тоже ключ на будущее сделать в тот кабинет.
– Что, ждать долго пришлось? – догадался Гусев, – извини, вызвали в ЦК ВЛКСМ. Сделаю я тебе другой ключ. Сразу при следующей встрече и отдам.
Гусев взял один из мешков, я другой, и отнесли их в кабинет.
– Тут девушки какую-то реорганизацию затеяли, так что в этот раз даже и не знаю, какую папку тебе давать, – беспомощно развел он руками.
– Ничего страшного, есть чем заняться, даже иногда и слишком. Так что в следующий раз уже и заберу то, что они отберут для меня.
Глава 6
Москва
Попрощался с Гусевым и сразу к Эмме Эдуардовне. Хоть с ней повезло, и на месте была, и никого у нее не было.
Она моему появлению обрадовалась. Посадила сразу заявление на свободное посещение писать, а сама и говорит: