– Это какая-то чушь! – возмущенно сказала Белоусова. – Антон Григорьевич порядочный человек, он бы никогда не позволил себе такого. Его кто-то оговорил. Откуда у вас эта информация?

– Его никто не оговаривал, – покачала головой Морозова. – Я сама его вывела на чистую воду и информацию получила, можно сказать, из первых рук. Так что ошибки быть не может. Андриянов влюбился в нашу Галию и, когда попытался ее преследовать, получил от меня летом отпор, затаил злобу и теперь через вас, Валерия Николаевна, мстить мне пытается. Признайтесь, это же он вас надоумил работу отдела саботировать?

– Влюбился в Галию? – возмущенно вскинулась Белоусова, словно и не услышав последний вопрос начальницы, такая злость ее разобрала. – Да как это? Это ерунда какая-то!

– Не ерунда, – припечатала Морозова. – Андриянов сначала в Болгарию попасть пытался, когда Галия там была. Но не смог. Я тогда внимания не обратила, что он за информацией о командировке Галии обратился, думала, может по работе что надо, мало ли. Мы же как раз перед этим с Торгово-промышленной палатой плотно работали. Кстати, внимание обратите, что по его инициативе! Но потом, когда он снова позвонил и стал расспрашивать уже про Сочи и Ялту, спрашивал даты точные и названия гостиниц и придумал какую-то чушь про документы, которые якобы надо с Галией передать, тогда я уже насторожилась. И про Болгарию вспомнила. Назвала ему неправильные даты и названия гостиниц. Вот он и разозлился, видимо.

– Но как же так! – все повторяла Белоусова, постепенно осознавая, что все это правда. Она уже и сама вспомнила некоторые странности в поведении Антона и вопросы, которые он про Галию задавал завуалированно. И про мужа этой девчонки расспрашивал, про семью…

– А вот так. Чужая душа – потемки, как говорится, – ответила Морозова и только тут заметила ошарашенный и возмущенный взгляд Галии. – Не переживай, милая, – тут же успокаивающе сказала она. – Мы этому наглецу такой отпор дадим, дорогу сюда вмиг забудет.

– Я не понимаю. У меня ведь муж, дети… – немного растерянно сказала Галия, у которой в голове не укладывалась вся эта история. – На что он рассчитывал? И да, он намеки какие-то действительно делал… Когда больше никого в кабинете не было, было такое один раз. Пришлось его выгнать.

– Ой, милая моя, некоторые мужчины такими засранцами бывают, – покачала головой Морозова. – Лучше тебе и не знать. Считают, что если им чего-то хочется, то никакие препятствия не важны. Главное, получить желаемое любой ценой.

– Какой же он мерзкий, – со злостью сказала Белоусова, окончательно уверившись, что все сказанное про Андриянова правда. – Я такая дура, Ольга Вениаминовна, – запричитала она, – Это Андриянов меня сбил с толку. Говорил, что вы плохой начальник и с обязанностями не справляетесь. И что Торгово-промышленная палата заинтересована, чтобы ваше место занял другой человек, и что они готовы меня поддерживать всячески. Простите меня. Я бы сама никогда ничего такого не сделала…

Белоусова еще долго распиналась о том, что она пострадавшая сторона, всячески изобличая Андриянова. Морозова слушала ее вполуха, продумывая, как дальше поступить. Она прекрасно понимала, что подчиненная врет, пытаясь себя выгородить. Но увольнять ту смысла особого не видела. Работает Белоусова нормально, исполнитель она толковый, – размышляла Морозова. – Работу отдела знает хорошо. Прогонять ее и брать нового человека дело рискованное. Может работу отдела под угрозу поставить, а им сейчас допускать промахи никак нельзя. И так прославились печально. К тому же Белоусова хоть и подлая, но трусливая. После такого прокола долго будет сидеть как мышь под веником, даже не помышляя, чтоб попытаться снова подсидеть начальницу. Ну и муж у нее в КГБ, как бы не огрести потом неприятностей от него… Так что, решено. Сделаю вид, что поверила ей, – приняла решение Морозова, – а там видно будет. Сейчас важно с Андрияновым разобраться раз и навсегда.