Но ясное дело, что никаких офицеров у нашей квартиры не оказалось. В принципе, я говорил Галие то, в чем был уверен. Диана должна была убедительно обосновать своему куратору, что против того, чтобы Галию хоть как-то расспрашивали по этому делу. Ну и после недавнего косяка, когда комитет передо мной дачей извинился за то, что меня какой-то ретивый «старший офицер» потревожил – думаю, последнее, что им в голову придет – подсылать к моей жене кого-то для таких разговоров…

Составили с женой списки тех, кого приглашать в театр будем. Контрамарок у нас оказалось на два десятка человек, так что решили все и использовать… Не пропадать же добру.

Детей уложили, сели с женой на кухне чаю попить. Последние дни так стало получаться, что мы как-то в конце дня так или иначе с ней выгадываем хоть немного времени, чтобы пообщаться вдвоем спокойно, обсудить события дня, поделиться эмоциями. Заметил, что в умиротворенное состояние впадаю от таких спонтанных посиделок. Да и тему шведки и КГБ закрыли, Галия мне поверила и перестала по этому поводу волноваться… Но тут же нашёлся, правда, другой повод для тревоги…

– Так за Морозову беспокоюсь сильно, – сказала вдруг Галия, когда, обсудив кого приглашаем в «Ромэн», перешли на рабочие вопросы.

– А, ты же начинала говорить, что там у вас что-то случилось! – припомнил я. – Так за что там у вас Морозову ругали?

– Да, представляешь, опять Белоусова, гадина такая, подставила Ольгу Вениаминовну и весь наш отдел, – возмущенно ответила жена. – Я вообще в шоке от ее наглости. Сегодня собрание было по подготовке к визиту чехословацкой делегации. Все руководители отделов доклады представляли. А Белоусова приказ спрятала, и мы про делегацию не знали ничего. Ольге Вениаминовне начальник слово дает, а она вообще ничего не понимает, о чем речь… Потом уже, когда ее отругали и она в отдел вернулась с совещания, мы нашли приказ на столе в бумагах спрятанный.

– Так это тот же финт получается, который Белоусова тогда с тобой проворачивала, когда ты на конкурс в Бухарест собиралась, – вспомнил я.

– Именно! – энергично кивнула Галия. – Я поэтому сразу и догадалась и Морозовой подсказала, где искать приказ. Только поздно уже. Федосеев разозлился страшно. Грозил Ольге Вениаминовне выговором, а то и чем похуже.

– Ну да. Подставила ее Белоусова знатно, ничего не скажешь, на глазах у всех. От такого отмыться сложно. – подтвердил опасения жены.

– Ага, – удрученно кивнула Галия. – Начальница рвет и мечет. Говорит, Белоусова на ее место метит и поэтому так поступила. Завтра с утра хочет той допрос устроить, на чистую воду вывести.

– То, что Белоусова подсидеть ее хочет – это к гадалке не ходи. Очевидно все, – кивнул я. – А вот про вывести на чистую воду, не факт, что выйдет. Но тут заранее сказать сложно. Белоусову вашу плохо знаю. Если трусовата или в себе не уверена, то может и получится.

– Хоть бы получилось, – сказала Галия, – иначе мне тоже работу искать придется новую. Если Белоусова начальником отдела станет, я там долго не продержусь. Она же меня ненавидит просто…

– Так, отставить пораженческие настроения, – скомандовал я шутливо. – Чего это ты лапки сразу складывать собралась? А боевой настрой где? Сражение только началось, орудия противника первый залп дали, а ты в кусты сразу?

– Ничего я не в кусты, – вскинулась жена возмущенно. – Просто все так внезапно случилось. И такие последствия плохие могут быть…

– Такое всегда внезапно бывает, – улыбнулся в ответ, – никто не станет тебя предупреждать о том, что вредить тебе собирается. Поэтому надо уметь собраться вовремя и реагировать быстро и эффективно. Вот скажи мне, есть у вас с Морозовой план действий? Какой? Что делать будете? Как решать вопрос?