– Поговори с ними, Лёвушка. Может они хоть тебя послушают? – взмолилась сватья.

– Чёрте что и сбоку бантик! – поднялся Брагин и направился к выходу. – Полгода детей нет! И что? Сразу в детдом бежать?

– Подожди, Лёв, – уже спокойным голосом попыталась остановить его Марина Геннадьевна. – Ты ж даже не позавтракал…

– К чёрту завтрак! – рявкнул Брагин, поспешно обуваясь.

***

Воронеж.

Валерий Земченко попал в третий поток своего блока. Они с Галиёй в белом свадебном платье уже успели увидеть и оценить свадебные причёски и макияж первого потока. Мастер страшно волновался.

– Валер, даже если не получится, никто вам слова не скажет, – успокаивала Галия его, как могла. – Все знают, что ваша манекенщица заболела и вам пришлось работать с тем, что дали. Тут случайных людей нет. Все понимают, что вы понятия не имеете, как поведут себя мои волосы в той причёске, что вы приготовили на конкурс. Если у вас вообще хоть что-то получится, это будет уже победа. Успокойтесь!

– У меня косметика для другого типажа, – простонал он, чуть ли не начав грызть ногти. – Для брюнеток нужна холодная гамма…

– А мой муж всегда говорит, что косметики не должно быть видно на лице, – ответила ему Галия. – И я вас попрошу, никаких синих теней, ладно?

– Мне уже всё равно, – с отчаянием в голосе ответил Валерий.

– А по поводу косметики… У меня тут есть кое-что, – полезла Галия в сумочку и достала полную косметичку импортной косметики. – Сестра мужа замужем за иностранцем, – пояснила она в ответ на потрясённый взгляд мастера.

***

Москва. Квартира Ивлевых.

Не зря я вчера домой рвался. Галия умудрилась позвонить из гостиницы прямо от портье, какая-то Элла Родионовна договорилась. Жена спешила, чтобы много не наговорить по межгороду, людей не подводить. Сказала, что у неё всё нормально и очень беспокоилась о детях.

– Ты ездил сегодня в деревню? – спросила она. – Как они там?

– Я работал сегодня, дорогая, – ответил я. – Не ездил к ним…

– Но, как же? А вдруг там что?

– Всё там нормально, не волнуйся. Было бы что-то не так, уже бы позвонили из деревни.

– Съезди завтра, пожалуйста! – взмолилась она.

– Хорошо, хорошо. Я и сам планировал, – сказал я. Признаться, был совсем не прочь проведать детей, тоже чувствую беспокойство, не хватает их, конечно…

Так что в воскресенье с утра собрался, зашёл к Алдониным, к Алироевым и Гончаровым узнать, не надо ли им чего в деревню передать и поехал, прихватив поспешно собранные передачки, в Коростово.

***

Москва. Дом Ивлевых.

Промучавшись вчера целый день, Анна не выдержала и решила, что, всё-таки, надо рассказать Загиту, что она случайно вчера увидела в дверной глазок. Как никак Галия его дочь… А только она уехала в командировку, Павел сразу к Лине зачастил. Она не хотела подсматривать, случайно получилось, Загита с суток ждала… И увидев, как Лина повисла у Пашки на шее, сразу отвернулась, не стала дальше смотреть. Даже решила, что эта тайна умрёт вместе с ней.

Но промучившись ночь, она решила, что молчать будет нечестно в первую очередь по отношению к Загиту, ведь дело касается его родной дочери… Надо бы его предостеречь, чтобы потом сюрприза неприятного не было.

– Загит, я беспокоюсь за Павла, – решила начать она издалека, выбрав момент, когда они пили чай после завтрака. – Он такой… неравнодушный, что ли… Всем ему надо помогать. Витьку Линкиного забрали, так он теперь, похоже, взялся Линку утешать… Я опасаюсь, что она предложит ему этого музыканта как-то спасать. И втравит его в неприятности.

– Ну, это же хорошо, что Павел отзывчивый такой. Настоящий мужчина, правильный. Согласись, было бы намного хуже, если бы ему было на всё и всех наплевать, – пожал плечами Загит.