Я-то выехала пораньше, с запасом, вдруг пробки или Ариша заартачится, не захочет отпускать маму. До начала рабочего дня пятнадцать минут, а они уже на месте, мониторы светятся, все включено и подготовлено.
– У нас очень строго с опозданиями, они ни на минуту не допустимы. Вот и приучились приезжать к без двадцати, – объясняет блондиночка. Мила. Ее вроде Мила зовут. – Успеваем спокойно попить кофе и поболтать. А если опоздаем – больше шанс, что все-таки явимся в самом начале дня.
– Начальству приятно, когда они приходят – а мы встречаем. Да и вообще всем приятно, – говорит вторая. Аня. – Мы стараемся каждому улыбаться, сказать что-нибудь хорошее. Нас ведь все любят.
– Серьезно?
В жизни не поверю! Таких, как они, коллеги женского пола обычно тихо ненавидят и распускают сплетни за спиной. Девушки слишком красивые. Слишком молодые. Слишком приближены к руководству. Слишком хороши, короче.
– Конечно. Это часть нашей работы. Теперь и твоей. – Аня щурит зеленоватые кошачьи глаза. Сегодня она подчеркнула их цвет тушью с чуть заметным изумрудным оттенком. – Готова стать душой очень большой компании?
– Не уверена, что смогу. Но я попробую.
Произнеся это, вспоминаю, что могла ведь. И не так уж давно, просто в другой жизни. Другая я, Юля Серова, королева студенческих вечеринок. Та, которая с легкостью затевала веселье всюду, где бы ни появлялась. Проболтав с которой полчаса люди испытывали чувство, будто много лет с ней знакомы. Которую всюду звали, везде обожали, у которой было множество друзей и поклонников...
Я без сожаления променяла их всех на тихую семейную жизнь рядом с любимым человеком. А теперь, когда она рушится, придется меняться опять.
– Эй, ты чего? Испугалась что ли? Все будет хорошо, мы поможем! Тем более гендира до конца недели не будет, – сообщает Мила и ставит передо мной чашку капучино.
На пенке нарисовано аккуратное сердечко – надо же, она и это умеет.
– Да, и Ясень Церберович с ним. У нас не неделя будет, девочки, а чисто курорт! – восклицает Аня и откидывается на спинку стула.
Поймав мой удивленный взгляд, уточняет, что босс уехал за границу на международную выставку. Личную секретаршу и первого зама взял с собой.
– М, понятно, – киваю вежливо. – Но меня больше интересует, кто такой этот Церберович. Неужели вправду так зовут?
– Только за глаза! И ты этого не слышала, – смеется Аня в ответ. – Ты сама с ним скоро познакомишься и все поймешь. И вообще освоишься – так-то у нас люди хорошие, в целом адекватные.
– Главное, с начальством сработаться, – решаюсь озвучить свои сомнения. – Мне показалось, что ваш босс... он... довольно строгий.
Не буду же говорить, что с причудами – сплетничать про него в первый же день как-то совсем уж наглость.
– Для начала с его помощницей наладь контакты, вот у кого характер. И пересекаться с ней будешь чаще, чем с гендиром. Не так страшен босс, как его малютка!
– Ну что ты нагнетаешь, – укоряет Мила. – Юля в порядке. Справится.
Она поднимает кофейную чашку, Аня повторяет жест, и мы чокаемся, осторожно, едва соприкасаясь краями.
– Добро пожаловать в коллектив!
А Стас так и не позвонил. Написал, уже поздно вечером. К тому моменту я вернулась от мамы, с которой мы отметили начало моей карьеры чаем с тортиком. Позанималась с Аришей, почитала ей сказку на ночь.
С удивлением осознаю, что мне в кои-то веки не нужно готовить: мама вернула внучку накормленной под завязку. Трехразовое питание, моих возражений и слушать никто не стал. Самой ужинать не хочется, а на завтрак хватит чашки кофе с печенькой, и ту можно на работе перехватить.