— Вам как обычно? — приветливо спросила кассирша. — Кофе с собой брать будете?

— Да, эм… — запнулся я, прищурившись, чтобы рассмотреть имя кассира на бейдже, прицепленном к карману ее бежевой футболки, — …Анжела. Я бы еще пару сэндвичей взял.

— С тунцом? — улыбнулась она.

— Фи, нет! Не люблю рыбные консервы…

— Это не консервированная рыба! — поспешила заверить она. — Настоящая. Шеф не готовит из банок.

«Ага, так я и поверил. Мне-то начхать, из чего он готовит, но рыбные консервы я не переношу».

— Спасибо, Анжела, но не нужно. Ветчина, пару листьев салата, — зажестикулировал я, будто бы собирая бутерброд. — И чесночного соуса, пожалуйста.

Кассир ничего не сказала, записала заказ и начала нажимать кнопки на терминале, выбивая чек. поглядывала на меня из-под собственной челки, которая опустилась ей на глаза, когда она размахивала руками — мол, все свежее.

Заказ был приготовлен через десять минут, я еще раз улыбнулся кассиру, и пошел восвояси.

Я не знаю, почему именно сегодня, но вопреки однообразию моего привычного маршрута: дом-работа-кафе-дом, я принял решение прогуляться по второму этажу торгового центра.

Зачем? Хрен его знает.

Причудливые витрины по обе стороны торгового зала с причудливыми вывесками и манекенами за стеклом, суетящиеся люди, спешащие по своим делам — все это встретило меня, как только я поднялся по эскалатору.

Здесь не было ничего интересного, но ноги сами несли меня вперед.

Когда дошел до конца этажа, мое внимание привлекла витрина очередного магазина. В стекле я увидел собственное отражение.

Но… Какое-то оно было не такое. Непривычное…

Да, определенно непривычное.

Несколько бледноватый мужчина уставился на меня из отражения. У него почти все было нормальное, отличался только цвет глаз и волос.

Черные белки, красные зрачки, пепельные волосы, причудливая длинная челка, как у меня, только более рваная, и губы…

«Какого черта?»

В тот момент я нахмурился, а мое отражение — улыбалось, обнажив удлиненные клыки, а мои руки…

«Сука, че за бредятина?»

Я замер. Стоял как вкопанный и не мог пошевелиться, пока странный толчок в спину не отправил меня навстречу моему отражению. А потом стало темно.

Мрак нарушали частые вспышки всевозможных цветов.

Обрывки воспоминаний, но как будто не моих.

Вообще не моих!

Самая яркая картина, которая мне запомнилась: я стою около странного деревянного храма, похожего на языческий, держу в руках клинок с изображением волка на рукояти, который воткнут в грудь какого-то старика. Я что-то говорю, но язык мне незнаком. Появляется боль в висках, и в памяти возникает другой эпизод.

Холм, посох в руках, а подо мной десятки тысяч тел, лица которых невозможно распознать. Повсюду кровь, гарь, слышатся утробные звуки, в воздухе стоит тяжелый запах металла.

Очередная боль в висках и… новое воспоминание.

Передо мной сидит красивая женщина с белоснежной кожей, изумрудными глазами и заостренными ушами. Она держит в руках младенца и что-то говорит мне на опять же незнакомом языке. И я испытываю счастье, когда беру этого самого ребенка на руки.

Был ли это я?

Резкая боль выдергивает меня из сновидения, и наступает кромешная тьма.

Я не знаю, как долго я пробыл в этом состоянии, и не понимаю, что мне делать. Время будто остановилось. Тщетные попытки сесть или как-то сориентироваться в пространстве закончились тем, что я не нашел под собой, над собой или рядом с собой какой-либо опоры. Закрутился, как волчок в мультиках.

Из состояния амебы меня вывел голос.

Отвратительно скрипучий голос.

Противный и как будто — ненастоящий.