И по Кристине видно, что она и правда напугана.

— Хотела уже в полицию звонить, хотя… мне бы нежелательно с ними пересекаться, – смутилась она, и видимо прочла что-то по моему лицу: — Нет, вы не подумайте, что я кто-то вроде Рины, или беглая преступница! Просто… ну, с регистрацией проблемы, закончилась она. Боюсь, что меня депортируют, а дочку заберут. На работу пока не выйти, двое детей на мне, вон хожу в районе подъезды мою, Даринка что-то приносит, ну и родители высылают немного. И регистрацию не сделать из-за всего этого. А Лёва в порядке?

— С ним все хорошо, – успокоила я девушку. — Дарина жила в моем подъезде, и ребенок пока с нами останется. Мы договорились, что как только Дарина в себя придет, мы ей сына вернем, а пока он с ней в опасности. Вот и решили помочь.

— А, – Кристина махнула рукой, — она не придет в себя. Не завяжет никогда. Если бы она еще этого хотела, если бы старалась, но срывалась – тут понятно, это ведь болезнь. Но ей, понимаете, по кайфу. Вы только плохо не подумайте, но я предлагала Лёве семью подыскать. Она ж им не занималась почти. Мы пять месяцев вместе живем, и Рина, представьте, беруши в уши, и спала, пока малыш надрывался. Я потому к себе его и забирала, сердце кровью обливалось. Но мне свою поднимать надо, я двоих не потяну. Уговаривала Дарину, что нужно семью найти малышу, а она…

Кристина неожиданно смутилась, и замолчала.

Болтушка она, но милая. Чуть полноватая. Не рыхлая, а уютная, симпатичная, живая. Сидит сейчас за столом, а такое чувство, что в движении. Вот только язык без костей, но мне это на руку.

— Что она? – спросил Камиль.

— Сказала, что у нее на Лёву планы, – сдалась Кристина. — Мы как начали вместе жить, она все носилась в поисках отца ребенка. Вконтакте показывала мне фотографии мужчин, и каждую неделю у Лёвы новый отец был. Говорила, что обеспеченные, заряженные парни, и скоро она из халупы переедет, но видимо, отец так и не нашелся. Я уж не знаю, от кого она Лёву родила, но подсунуть его пыталась десятку мужиков. Вчера вот еще к одному бывшему ходила, сказала, что последний вариант. Вроде жила с ним, удобно было, но он вроде как бесперспективный, запасной вариант. И тот отвалился, выпер ее за гулянки, да и вчера послал. Дарина бормотала об этом сегодня, все порывалась ехать окна выбивать, еле удержала.

Мы с Камилем переглянулись, и я прочла в его глазах то, что у меня в мыслях было: мы поступили правильно, что забрали Лёву.

— Ну, теперь мальчик у нас, – спокойно произнес Камиль.

— Вы ведь не тот самый бывший? – хмыкнула Кристина. — И не родственники Рины? Да и на отчаявшуюся бездетную пару не похожи. Вы не задумали что-то… ну, что-то…

— Плохое? Нет, иначе бы мы не явились сюда. Мы не киднепперы, – успокоила я девушку. — Просто хотим доброе дело сделать. Если Дарина бросит наркотики, мы вернем ей ребенка. Если нет, то я планирую усыновить Лёву. Я бы хотела, чтобы вы дали мне его документы, хоть копии, если оригиналы опасаетесь отдавать людям с улицы. И мне бы узнать о ребенке: на что у него аллергия, что ему можно, а что нельзя.

Кристина разлила по чашкам вторую порцию напитка, и снова опустилась на стул.

— Ох, с документами я не знаю, это у Дарины нужно спрашивать, может в себя немного придет. А про Лёву что рассказать? – девушка задумалась. —Я его увидела, когда мальчику месяц был. Знаю все со слов Дарины, она любила хвастаться.

— Чем?

— Да ужасами всякими, – в голосе Кристины прорезалась злость. — Я сначала ругалась с ней из-за ее рассказов, да только это бесполезно. Дарина – трудный ребенок. Она бродяжничать любила, говорила, что в одиннадцать в товарный поезд запрыгнула, и скиталась. Иногда домой возвращалась, потом исчезала. А потом возвращаться стало некуда. С дурной компанией связалась, и с тринадцати лет чем только не занималась. Все попробовала, результат вы видели.