Я обещала стоять, и ждать, но их нет – Марка, дедушки, Камиля. Я не нужна здесь, я там нужна. Как я могу стоять спокойно, когда мой ребенок там, в огне? И я стряхиваю руку со своего плеча, и чью-то куртку, бегу к подъезду, скользя сапожками на раскатанном детворой льду.

Бегу, и вижу, как Камиль тащит приволакивающего ногу дедушку, и каким-то чудом удерживает Марка.

— Марк, – прорыдала, и выхватила малыша, лицо которого почему-то накрыто мокрой тряпкой, и прижимаю к себе.

Живой, плачет надрывно, но живой!

— Укутай его, одевать его некогда было, – Камиль кашляет, дедушка сидит на снегу – потерянный, губы трясутся.

— Держи, – Кам протянул свою куртку, и я начала заворачивать в нее Марика. — Он мокрый, я на тряпку плеснул воду из графина, и к носу прижал, чтобы легче дышать было. Иди к машине, Сонь.

Я кивнула, но ногами пошевелить не смогла, застыла. Сирена совсем рядом, за спиной крики соседки:

— Тушите скорее, сейчас до моей квартиры дойдет!

— Соня, к машине, живо! – отрывисто заорал на меня Камиль, и я более-менее пришла в себя. Развернулась, ища Джип Камиля глазами, но вспомнила, что у него новая машина.

— Тише, милый, сейчас в больницу, и домой, – зашептала сыну.

Вот только дома, кажется, больше нет. Вряд ли дотла все сгорело, а может, и дотла. Но возвращаться некуда, только если к Лере напроситься. В голове глупые мысли: дома фотографии Марика остались, его первая распашонка, как я без всего этого? Как?

— Садись, – Камиль открыл передо мной дверь, и я села на переднее сидение. Обернулась, и увидела, как Камиль усаживает деду Пашу на заднее сидение. — Вот документы, Сонь, ты уронила. Сейчас в больницу поедем.

— Прости, Сонечка, – прохрипел деда Паша. — Не знаю, что случилось, пацана покормил, и у телевизора задремал. Проснулся от дыма, хотел выйти, а ноги отнялись. Прости, внучка!

Дедушка почти плачет, а я если бы могла, сказала бы, что не виню. Вот только я, если хоть что-то скажу, заплачу, и не остановлюсь.

— Все будет хорошо, – резко бросил Камиль. — Живые, и хорошо. Главное, что живые. Сонь, все в порядке?

Кивнула, и продолжила покачивать Марка, который успокоился гораздо быстрее всех остальных. Притих, чувствуя родной запах, не плачет, смотрит на меня, и мне в его глазах осуждение видится.

Меня рядом не было. Суд, алименты… да пошло бы оно все! А если бы мы задержались? Если бы Камиль не решил меня подвезти, что тогда?!

— Спасибо, – прошептала я. — Камиль, спасибо тебе.

— Все хорошо, Сонь, успокойся. И не благодари.

Как не благодарить, если я второй раз чуть не потеряла своего ребенка? Сегодня из-за пожара, а в день его родов из-за дождя и собственной глупости.

Я смотрела на спокойное, даже серьезное личико Марка, и пыталась себя успокоить. И мне вспомнился дождливый июньский день, в который я впервые увидела своего сына.

— Сейчас их осмотрят, тебя пусть тоже врач глянет.

— Я-то в порядке, – отмахнулась, а в руках пусто. Сына не хватает.

Мне сказали, чтобы не мешала, и выставили прочь. Хотя раньше я всегда в поликлиниках рядом с Марком была.

— Сонь…

— Я правда в порядке.

Просто снова страшно. Как и в тот день, когда Марк родился, а я все, что могла, сделала не так. У Камиля была стажировка, он мотался с нее на учебу, и обратно. Мы тогда решили отделиться от семей, и свою создавать, ни на кого не рассчитывая. Старались. Я сдала сессию заранее, мне навстречу пошли, и дома сидела. За столом напротив окна, за которым несмотря на день все было черным-черно.

Живот тянуло с самого утра, но это были не схватки… наверное. Наверное, не схватки, как я тогда думала. И поехала к маме – лекарства привезти, еды наготовить. Добралась на такси, и дождь начался, когда я в подъезд заходила.